Ссыльнопоселенец

Меня разбудило глухое, утробное рычание Герды.

— Федь, стой! — Я соскочил с саней, подхватив свой марлин.

— Тпрру, родивая! Стой! — Федор натянул вожжи, останавливая лошадь. — Что такое?

— Зимовье далеко? — мне совершенно не нравилось, то, что мне передела моя голована. А она передала ощущение злого шерифа Щучьего, примерно так же, как и когда я столкнулся с людоловами.

— Да нет, километра два-три осталось. Ты же продрых пять часов почти, ночь скоро. — Федор потянулся за винтовкой. Взяв ее в руки, снял с предохранителя, и положил на колени. — Что стряслось?

— В зимовье кто-то есть! — Сейчас я пытался найти спутник, но как назло он ушел на другой оборот, и придет сюда не раньше, чем через сорок минут. Хотя, запись с прошлого оборота показала следы около зимовья, которых не было в те разы, когда я смотрел записи со спутника утром. И дым из трубы, тоже совершенно мне не нравится. — Так точно кто-то есть, Федя, и Герда считает, что там очень плохие люди.

— Вот оно что, — Федька соскочил с саней, и взял кобылу под уздцы. — Понятно, тогда давай лошадь с санями оставим здесь, а сами на снегоступах пройдем, аккуратно посмотрим.

— Волки ее не сожрут, пока нас нет? — поинтересовался я больше у Герды. В ответ та прислала, что волков здесь нет, а пара рысей только что задавили косулю, и их мы совершенно не интересуем. — Ну, тогда это неплохо. Пошли, Федь. Герда, с нами пойдешь? Давай, тогда забирайся на закорки.

Я устроил Герду поверх своего рюкзака. Снег глубокий, у Герды и лапа увечная, и вообще ноги коротковаты. Следом за Федькой я пошел через опушку, и дальше, мимо белых стволов берез. Красивая роща, тихая. Но вот скрываться в ней я бы не стал, все насквозь видать. Впрочем, на опушке кусты заснеженные, прикроют на выходе.

Снегоступы оставляли широкие, длинные следы, но идти на них было одно удовольствие. Снежный покров был кое-где больше метра глубиной, что показывали альпештоки, которые помогали нам идти по лесу. В таких местах ходить удобнее, опираясь на три конечности. Герда жарко дышала мне в затылок и ухо, порой облизывая его. В очередной раз я не выдержал, и попросил головану не делать этого. На что та сумела передать, что ей очень нравится вкус моего пота. Вот паразитка!

— Так, Федь, не торопимся. Скоро опушка, — Карта со спутника показала, что мы примерно в трехстах метрах от большой поляны, где и было расположено зимовье. Так, кстати, пять верховых лошадей, и примерно такие же, как и у нас сани. Минимум пятеро.

С поляны донесся звонкий, полный боли девичий крик, потом приглушенный мужской смех и голоса.

— Осторожно! — Мы с Федором выглянули из-под кустов. Два мужика волоком тащили за обнаженные ноги дергающуюся и сопротивляющуюся молодую женщину. Светлые волосы расплескались за ней по снегу, стелясь и обрисовывая неровности. Около зимовья девушку перехватили, вывернув руки, и завели в дом.

— И что будем делать? — Федька посмотрел на меня. А я сейчас лихорадочно приближал изображение со спутника в инфракрасном свете. Кроме как в тепловом излечении, под крышу не заглянуть никак. Герда просто определила количество бандитов как много.

— Федь, это бандиты. Наверняка какой-нибудь поселок разнесли, связи то нет. Вот и отрываются здесь, в зимовье. Про него то, мало кто знает. — Я внимательно осматривал марлин. Хорошая винтовка, но капризная.

— Это да. Я эти места знаю неплохо, но про это зимовье мы узнали только из карты людолова. — Федька кивнул, положил мосинку на сгиб руки, зубами стянул рукавицу. Сгреб немного снега, и стал жадно его есть. — Блин, пить хочу. Что термос не взяли?..

— Ничего, потерпим. Там семеро, из них одна точно барышня. Значит, пока сидим, ждем. Гадить они в любом случае будут в том клозете. — Я кивнул на торчащий неподалеку от зимовья дворовой туалет. — На обратном пути снимем одного, благо окон с той стороны нет. И выдавим все, что он знает.

— А стоит? — Федька в сомнении покачал головой. На что я в ответ молча вытащил из нагрудного кармана звезду помощника шерифа, и приколол на грудь, под бушлат. Федька так же молча хлопнул себя по лбу, закатив глаза. Ничего так пантомима получилась, интересно.

— Тебе надо в театре работать, трагическим героем. — Я связался с Верой, и сказал, что сегодня могу задержаться. Попросил быть аккуратнее и осторожнее, все-таки одной дома не то, что со мной. На это пришло сообщение, что Вера будет ни одна, а с револьвером, ружьями и винтовкой. Ну, уже неплохо. Следом пришло сообщение, что мне придется убедительно и доказательно объяснить свое отсутствие. Это уже серьезно, ревность прорезалась даже в сухом тексте. Блин, все-таки как плохо, что оставили ограничения, невозможно в голосовом режиме связаться.

— Так, Федь, я пополз. Связь через Герду держим, она мне передаст все, что ты ей скажешь. Я пошел. — И я чуть отполз, и, пригнувшись, побежал за кустами направо. Там не просматривается из окошек, можно подползти очень близко. Чем я и занялся. Единственное плохо, ползти около полусотни метров, обратно трудно будет «языка» дотащить. Ничего, справлюсь.