СССР

Я задохнулся, ослеп и оглох, на автомате отшагнул назад в глухой защите, лихорадочно пытаясь сообразить, что случилось – нокаут, разрыв шейных позвонков или я ухнул в древнюю берлогу, провалился и лечу навстречу старым костям, вбитым кольям, голодным медвежатам и кроликам в жилетках с часами.

Способность к дыханию вернулась вместе со слухом, немедленно травмировавшим мозг запредельной какой-то трелью. Я не успел еще разжать кулаки и смахнуть остатки воды с волос и бровей, а уже сообразил, что это ненаглядная супруга решила почему-то, что супруг загнался всерьез, и поскакала разнимать классическим способом из юмористических стишков. Обдала водой из ведерка, в котором стояли бутылки – на мое счастье, сильно раньше стояли, – а теперь еще и в ухо свистнула. Что особенно обидно – метод оказался действенным. Стою весь стылый и обтекаю. R"axm"at, xatinim. [6]Убью все-таки когда-нибудь, наверное.

Отдельный позор, что я ее не заметил, с ведром-то. Бай-е-ец.

Ладно, постараемся спасти ошметки лица. Я засмеялся и спросил:

– Главное – за что?

– С праздником! – рявкнула Элька, бросилась мне на шею и для убедительности поджала ноги.

Я крякнул, выпрямился и принялся сквозь душистые летящие пряди рассматривать поле боя. Зрелище было страшным. Вокруг разоренного стола бегала толпа мокрых людей, часть которых размахивала бутылками с водой что твой жонглер. Все натыкались друг на друга, обливали чем попало, спотыкались о валявшиеся в невероятном количестве пластмассовые ведра и истерично хохотали. Я поискал глазами Кузнецова, опознал не сразу, зато сразу успокоился. Он сидел на травке в позе утомленного жнеца, уронив кулачки на колени, и узнать Серегу можно было только по кулачкам да по штанам, потому что рубашка была мокрой насквозь, а голову заменяло двенадцатилитровое зеленое ведро. По ведру несильно постукивала пританцовывавшая вокруг мужа Танька. Это я, получается, сладко отделался.

– Иван Купала, что ли? – спросил я для порядка и почти без натуги – привык, видать, к ноше.

– Ага, – сказала Элька, побалтывая ногами.

– Что-то опоздали вы зверски. И вообще – нас он как касается?

– Он покровитель союзных строителей, – заявила жена, приникла к мокрому уху и щекочуще прошептала: – И великих бойцов. Ты его убил без малого, Джет Ли психованный. Чуть детей сиротами не оставил.

– Нет у него детей, – буркнул я польщенно.

– Наших детей. Чем папаша тюремщик, так лучше никакого.

– Ай, отмазался бы. Несчастный случай на охоте, ЧМТ в результате неосторожной отлучки по нужде, все такое. Я ж юрист и блатной по самое это самое. И потом, товарищ жена, деликатно напоминаю: у нас тоже детей нет.

– Ну, это пока, – сказала Элька и осветила сияющими глазами мое тусклое глазное дно. Сияние проникло.

Я аккуратно подхватил Эльку под согнутые коленки, поднял и спросил:

– А когда?

– Что – когда?

– Xatin, sine~n aqtiq sekundani~n citte. Tiz "ayt. [7]

– Ой, испугал. В апреле. Ну, или чуть раньше – это уж как кормить будешь. Ой, пусти, маньяк носатый! Пусти, говорю!

Фиг я ее отпустил.

5

Советский дух

И воля – крепче стали.

За край родной

Готовы жизнь отдать.

Сергей Алымов

– Игорь, я, в принципе, все понял. И не скажу, чтобы ситуация мне очень нравилась. Но ты все правильно сделал.

– Не знаю, Максим Александрович.

– Все правильно. Было пожелание до старта тихо сидеть, а официальное разбирательство никак в такое пожелание не укладывается, я думаю. Ты вот что скажи: Алик знает вообще, чем все кончилось?

– Нет, он даже про начало не знает. То есть там Эля сразу, вцепилась в него, порез увидела...

– Какой порез?

– Я ж говорю, тот рубашку разрезал, ну, на коже царапина – Алик успел увернуться, слава богу, а то бы под сердце прямо.

– Кошмар. Как такие красавцы вообще отбор прошли-то?