Срывая маски

Как я и сказал ранее, в этот раз приглашённых будет гораздо больше, в том числе и Свободные Рода, и Рода из кланов, причём не только главные. Но приглашают всё равно не всех подряд, иначе поместье Аматэру было бы забито народом. Попали в список приглашённых и Анеко с Мамио. На последнего я в этот раз решил не давить, просто попросил пригласить Анеко и молчать о моём участии. Её я, кстати, тоже об этом просил. Вакия Тейджо, Тоётоми Кен, Райдон — вся наша компашка будет на приёме. Само собой, будут и Кояма. Насчёт старика не знаю, он вроде как в Мюнхен улетел, а вот Акено и Кагами с дочерьми наверняка придут. С чего бы им игнорировать Аматэру? Будут и другие коямовцы, но они меня не интересуют.

Ну а я на приём пойду в гордом одиночестве — на этот раз решил никого с собой не брать. Да и неудобно мне будет со спутницей. Одеться решил официально, то есть красный нагадзюбан — короткое нижнее кимоно — и чёрная накидка-хаори. Хакама — широкие штаны — были тёмно-серого цвета. Ну и хаори-химо — плетённый ремешок-завязка на пузе белого официального цвета. Края хаори-химо обычно делали таким образом, что со стороны он больше на помпон походил, чем на ремешок-завязку. В моём случае с этим не усердствовали. Но это лишь та одежда, в которой я приду на приём. В особняке поместья меня уже дожидается другое хаори — с виду точно такое же, но в нужных местах у него золотой нитью вышиты камоны Рода Аматэру, они же родовые изображения или гербы. Строгий стиль, дорогое исполнение — я определённо должен произвести впечатление на окружающих.

Сам приём вновь проходил на Родовых землях в Токусиме. Приехал я в числе первых, так что пообщаться со старухой, которая принимала гостей, мне никто не мешал.

— Готов? — спросила она. — Сегодня твоя жизнь изменится кардинально.

— Я всегда готов к переменам, — усмехнулся я. — Сама-то как? У тебя жизнь тоже неслабый поворот делает.

— Нормально, — повторила она мою усмешку. — В моём случае почти любое изменение так или иначе будет к лучшему.

— Ты мне всё-таки скажешь, почему так поздно приглашения выслала? — перевёл я тему.

— Я же уже говорила, — фыркнула она.

— Мне, в общем-то всё равно, я тебе доверяю, но любопытство тем не менее гложет.

Немного помолчав, Атарашики со вздохом ответила:

— Кента. Мне сообщили, что кто-то интересовался тобой в службе опеки. А потом и прямо от лица Кояма уточнял, кто сейчас является твоим опекуном.

— То есть старик всё знает, — пожевал я губами.

— Не всё, а то, что я твой опекун. Даже не так. Было это недавно, и я сомневаюсь, что ради этого его будут отрывать от дел в Мюнхене. Но если бы я начала рассылать приглашения как обычно, то он вернулся бы в Токио, где ему обо всём бы и сообщили.

— Опекун… — пробормотал я задумчиво. — Он может догадаться о принятии в Род? В смысле, это ведь довольно удивительно звучит. Я — и вдруг Аматэру.

— До такой мысли он вряд ли дойдёт, — усмехнулась она. — А вот посчитать, что я решила сделать тебя Слугой, это он может.

— И в чём проблема? — не понял я. — Ну сказали бы мы ему правду, сразу отстал бы.

— Это если бы он пришёл ко мне выяснять ситуацию, — кивнула она. — Что теперь и произойдёт. Он, кстати, уже вернулся из Мюнхена. А вот если бы у него было время, то я не гарантирую, что Кента не стал бы пакостить из-за угла.

— Просто надо было сразу ему всё рассказать и предупредить.

— С чего бы? — удивилась она. Ну или изобразила удивление. — С какой стати мы, Аматэру, должны о чём-то докладывать Кояма?

Оно, конечно, может так показаться, что "докладывать", но надо же и головой думать, а не репутацией и традицией. Это просто банальная логика — дабы избежать проблем. До передачи мне камонтоку Кента мог хоть что-то сделать, а теперь всё. Поезд ушёл. Я согласен, что для эпатажности и пафосности нам нужно объявить о моём вступлении в Род неожиданно, то есть помалкивать об этом до приёма и официального заявления. Чтобы, значит, больше шороху произвести и приковать побольше внимания к Роду. Но уж Кенте… после того, как его люди раскопали инфу про опекунство, нужно было рассказать. Зачем плодить проблемы?

И кстати, старуха вполне могла это сделать.

— Просто признайся, — осенило меня, — ты хотела напакостить Кенте-сану, да? Просто чтобы он не попал на приём. Не послать приглашение ты не могла, но раз он в Мюнхене, почему бы и не попробовать сделать пакость? А вот про возню в службе опеки могла бы мне и раньше сказать.

И сказала бы, будь это действительно важно.

— Ты ошибаешься, — вскинула она голову. — Я не настолько мелочна.

Потому и промолчала про службу опеки, что это была отмазка в первую очередь для тебя самой.

— Как скажешь, — покачал я головой. — Значит, Кента-сан, всё же будет на приёме?

— Будет. Но поспешить ему явно пришлось, — ответила Атарашики.

И пусть сделала она это спокойно, и как бы между делом, но… Уверенность в своих предположениях у меня только крепла. Пакостница старая.

Гостей во дворе поместья было не много, слуг и то было больше, а из тех, кто уже прибыл, я знал только одного.