Срубить крест

- Поскольку бой уже объявлен и соперник ожидает на Ристалище, по кодексу конного боя его следует объявить победителем...

Тут меня словно кипятком ошпарило. Я вспомнил, откуда мне знакома эта длинноносая рожа!

- Кавалер же, отказавшийся встретиться в честном бою с соперником, изгоняется с позором из числа Соискателей, вымпел его всенародно срывается и попирается ногами... - открыто издеваясь, нараспев читал судья.

Я быстро оглянулся - не помешает ли мне Петрович? Но тот стоял спиной к нам у балюстрады и разглядывал моего гарцующего соперника. Ну и хорошо. Эх, птиценосый, ты меня видишь впервые, а я тебя уже видел - на портрете, за спиной у Ганелоны, - и теперь знаю, что ты за птица! Сейчас я сделаю мгновенное движение, которое ты даже не увидишь, и ты сложишься пополам, тихо ляжешь на землю и будешь лежать долго, достаточно долго, чтобы я успел вышвырнуть из седла своего соперника. А когда ты немного оживешь, я шепну тебе несколько слов, после которых ты никогда не захочешь становиться мне поперек дороги!

Судья был глуп, как пень, и инстинкты самосохранения у него начисто отсутствовали. Иначе он не посмел бы разинуть рот и заорать ликующим голосом:

- Объявляется, что ввиду отказа...

"Сам виноват, - подумал я, незаметно разворачивая плечи и расслабляя кисть. - Эх!.."

Но ударить я не успел, потому что пальцы Петровича намертво сковали мою руку.

- Второй кавалер тоже не может биться, - сказал Петрович, дружески обнимая судью за шею и поворачивая лицом к Ристалищу. От этого легкого прикосновения глаза у судьи вылезли из орбит, рот приоткрылся, а лицо начало синеть. Но Петрович знал меру - через две-три секунды он отпустил обмякшего судью и даже поддержал его за локоть, чтобы тот устоял на ногах.

- Обрати внимание, судья, второй кавалер тоже не может биться, - повторил он флегматично. - У него что-то случилось с лошадью. Видишь, она лежит на траве?

- Видимо, сегодня невезучий день для лошадей, - сказал я судье, ласково улыбаясь. - Я думаю, что надо объявить перерыв минут на пятнадцать-двадцать. Неужели у тебя есть возражения?

Судья ошалело крутил головой, потирая шею.

- Н-нет... Не возражаю, - прохрипел он. Голос явно не слушался его. Он подозвал герольда и приказал объявить перерыв.

Я был готов расцеловать Петровича - я не сомневался, что все это его проделки.

- Петрович, побудь тут с судьей, - сказал я. - Ты посидишь здесь, судья, пока я буду готовить лошадь? Ее, по-моему, уже привели...

- Да-да, я посижу, - с готовностью пролепетал судья, оглядываясь на могучую фигуру Петровича.

К моему удивлению. Росинант выглядел достаточно бодро. Видно, мои таблетки слегка взгорячили его старческую кровь, В бой он поскакал не то чтобы очень уж резво, но все же не плелся шагом. Первое копье я сломал безрезультатно. При второй схватке я ударил точней, и мой противник шлепнулся наземь.

- Что ты сделал с лошадью? - шепотом спросил я Петровича, когда он подошел ко мне после боя.

- Я усыпил ее, - ответил тот.

- Каким образом? Ты ведь не отходил от меня.

- А мне не надо для этого отходить, - Петрович вытянул вперед палец, и я понял, где скрыто его оружие.

- У тебя что, в каждом пальце по сюрпризу? - спросил я озадаченно. Только сейчас я начал понимать, какого могучего помощника дала мне Земля.

- Сюрпризы - только в правой руке, - ответил Петрович. - В левой у меня индикаторы. На радиацию, яды, микроорганизмы... Но я надеюсь, что они нам не пригодятся..

- Я тоже надеюсь, - ответил я, с уважением глядя на робота. Я еще не догадывался, что все его индикаторы окажутся здесь бесполезными.

Глава 13. Тень Креста над нами

К лошадям в королевской конюшне приставили охрану - пять назначенных Ганелоной придворных поклялись не отходить от них ни днем, ни ночью. Только убедившись, что опасность с этой стороны больше не угрожает, я отправился к себе, чтобы отдохнуть.

Я шел пустым темным коридором, когда меня тихонько окликнули. Это был диспетчер Фей. Я провел его к себе и попросил Петровича проверить комнаты. Замки замками, а за мое отсутствие сюда могли подсунуть любой сюрприз - от подслушивающего аппарата до мины под подушкой. Рюдель, по-видимому, уже понял, что я его главный враг, и мог пойти на любую подлость, чтобы устранить меня со своего пути. Петрович прошелся по комнатам, но ни один из его многочисленных индикаторов не обнаружил опасности.

- Я пришел поздравить кавалера, - сказал Фей. - Я видел оба боя и восхищен ими. Если бы кавалер не поменял лошадей, его вторая победа была бы еще убедительней. Опять что-нибудь случилось с подковой?

- Если бы так!.. - Я рассказал ему, что произошло с моей лошадью на Ристалище.

- Кавалер твердо уверен, что лошадь отравлена!

- Абсолютно.

- И он не боится говорить об этом вслух?

- А кого мне бояться, диспетчер? Рюдель и так все знает. Кроме того, сейчас нас никто не слышит - за это я ручаюсь