Срубить крест

– Когда же ты его будешь иметь? – спрашивал я, потому что время шло и беспокойство грызло меня все сильнее.

– Точно сказать не могу, – отвечал Петрович. – Здесь под землей целый лабиринт. Но я уже где-то рядом.

Это «где-то рядом» продолжалось так долго, что я совсем распростился с надеждой попасть на Ристалище… Но вот раздался гулкий удар в дверь – Петрович все же нашел меня. Я взглянул на часы. До начала схваток оставалось меньше тридцати минут.

– Петрович, ты сможешь выломать дверь? – спросил я с тревогой. Только теперь я вспомнил, как старательно гремела засовами и замками Леннада.

– Отойди в угол и стань спиной к двери, – скомандовал робот. Раздалось шипение, запахло горячим железом, в спину мне ударили крошки камня. Через несколько секунд дверь распахнулась.

– Опять сюрприз из пальчика? – спросил я, глядя на перерезанные замки. Петрович кивнул. У него был очень довольный вид.

– А теперь скорей на Ристалище! Мне еще надо надеть броню.

И тут я вспомнил, что не послал никого к Фею. Значит, первый бой придется вести на Росинанте…

На Ристалище мы явились минута в минуту. Первым делом я взглянул в судейскую ложу. Наш приятель с напыщенным видом сидел в глубине, а вход в ложу охраняли десять до зубов вооруженных кавалеров.

– По-моему, судья очень разволновался, – сказал Петрович.

Действительно, тот выскочил из-за своего столика и растерянно метался по ложе, показывая в нашу сторону какому-то человеку. Тот тоже посмотрел на нас и кинулся куда-то бежать.

– Знаешь, Петрович, у меня такое впечатление, что наше появление их поразило. Может быть, они пронюхали о проделке Леннады? Или еще проще – она выполняла их задание?

Тогда я еще не догадывался, что причиной переполоха были не мы, а тихоня Росинант, который стоял рядом со мной, растопырив для устойчивости ноги. Об этом я узнал гораздо позднее, а сейчас мое внимание привлек знакомый мне предмет на судейском столе. До ложи было довольно далеко, но все же я мог поклясться, что этот предмет мне знаком. Я попросил Петровича дать его крупным планом и включил экран браслета. Петрович нацелился в ложу своим телеглазом, и я увидел во весь экран стоящий на столе приборчик с крестовидной антенной, – точь-в-точь такой был в руках у Рюделя на пляже.

Я не знал, для какой цели служит этот аппарат, но прекрасно помнил, что Летур погиб в то самое время, когда Рюдель вертел такой же прибор в руках, и это совпадение мне очень не понравилось. Я шепотом напомнил об этом Петровичу и попросил не спускать с судьи глаз.

– Я не спущу с него глаз, – серьезно ответил робот. – Мне такие совпадения тоже не нравятся.

Но тут птицеголовый схватил прибор и, сложив антенну, стал яростно запихивать его себе в карман. Затем он дал сигнал, и я поехал вперед – мой бой был самым первым… Свалив противника, я подъехал к конюшне, где уже вертелся Юлик, и послал его к Фею. Я все же решил поменять коня – из опасения, что Росинант однажды оплошает и свалится от старости посреди атаки.

Через полчаса Фей привел Заката. Петрович внимательно осмотрел его, затем за дело принялся я – даже пощупал копыта, не теплые ли. Но лошадь была здоровехонька. Я успел немного погарцевать на ней – она была превосходно выезжена, и, не существуй Баязета, я сказал бы, что это лучшая боевая лошадь во всей Галактике.

Впервые я почувствовал радость боя. Своих предыдущих соперников я побеждал по необходимости и лишь теперь, сидя верхом на Закате, ощутил играющую во мне силу. Моим соперником оказался тот драчливый кавалер, который пытался избить Петровича. Я сразу узнал его по забинтованным пальцам правой руки – из-за бинтов кавалер не смог надеть боевую перчатку.

Я ударил его так, что мое копье разлетелось на мелкие щепки. Он рухнул с коня и не вставал, несмотря на попытки помочь ему. Выбежавшие служители унесли беднягу.

Бросив взгляд на судейскую ложу, я заметил, что в ней царит суматоха. Неподалеку стоял Петрович, с флегматичным видом взирая на происходящую кутерьму.

– Твоя работа? – спросил я, подъехав поближе.

– Моя, – подтвердил он и рассказал, что случилось. Подчиняясь моему приказу, он не спускал с судьи глаз и сразу увидел, когда тот извлек из кармана свой прибор и снова поставил перед собой.

– Тогда я вспомнил старую пословицу: береженого бог бережет. И решил, что не будет беды, если этот прибор простоит без дела, для чего бы он ни служил. И я сделал вот так…

Он многозначительно вытянул вперед палец.

– Нехорошо поступать с человеком, как с лошадью! – с деланным недовольством воскликнул я. – И долго он теперь проспит?

– Праздничный сон – до обеда, – безмятежно ответил Петрович. – Зато он проснется с хорошим самочувствием, бодрый и веселый.

Но я позволил себе не поверить Петровичу. Вряд ли мог чувствовать себя бодро и весело главный судья, проспавший соревнования.

Глава 15. Короткая жизнь – благо?

Леннада встретила меня на ступеньках дворца. Она протянула мне букетик цветов, которые, как я уже знал, назывались здесь столетником и были символом долгой, счастливой жизни.