Срубить крест

Летур откинул голову на подушку и замолчал. У него явно поднималась температура. Я подозвал Петровича – он давно уже вернулся и стоял у стены, слушая рассказ, – и мы начали возиться с раненым. Потом я снова дал ему таблетку антеина, а когда та подействовала, стал готовить ужин. Продуктовый НЗ, взятый по настоянию бабушки, сейчас нам очень пригодился, потому что еды в доме не было никакой. Разыскав в шкафу две тарелки, я положил на них по кубику, полил водой, и после минуты шипенья и бульканья кубики превратились в сочные бифштексы, подрумяненные и аппетитные. Затем из прозрачной упаковки я извлек пучок тонких палочек величиной со спичку и тем же способом превратил их в макароны.

Летур накинулся на пищу с жадностью – видно, жилось ему в лесу впроголодь. Все же он обратил внимание, что Петровичу не досталось тарелки, и предложил с ним поделиться.

– Благодарю тебя, – отвечал Петрович. – Я сыт.

– Он сыт, – подтвердил я, уплетая румяное горячее мясо. – Он недавно хорошо подзаправился.

Это было верно – только вчера Петровичу сменили аккумуляторы.

– А теперь спать, – объявил я после ужина. – Утром нам надо быть в столице.

Когда мы легли – Летур на своей кровати, я на полу, – а Петрович вышел присмотреть за Росинантом, я спросил хозяина, сколько лет его сыну.

– Он уже достиг предела, – тихо ответил тот. – Ему сорок лет. Я не видел его почти двадцать лет…

Слова Летура многое мне открыли. Я понял, что причину смерти художника искать бесполезно. Просто он уже прожил весь отпущенный ему срок…

Глава 10. Рюделя никто не любит

– Опять тот же сигнал, – сказал Петрович, когда мы были уже в нескольких километрах от столицы. – На этот раз я его запеленговал. Скоро узнаем, откуда он идет.

– Передай запись на спутник – пусть на Земле займутся анализом.

Словно услышав наш разговор, мой браслет вдруг зажужжал зуммером вызова, и из экрана выглянуло улыбающееся лицо моей бабушки.

– Бабуся! – обрадовался я. – Откуда ты говоришь?

– Я на орбитальной ВП-станции – только что проводила домой твою принцессу.

– Она не моя, – попытался я возразить, но бабушка только отмахнулась.

– Твоя, не твоя – разбирайтесь без меня. Я тут навела справки, и мне сообщили, что вчера дружки этого самого Рюделя, или как его там, тоже вернулись на Изумрудную.. Кстати, они везли какой-то прибор, довольно увесистый, – видимо, он был сделан по их заказу. Я, конечно, постараюсь узнать, что это за штука.

– А я узнал причину смерти художника Летура, – сказал я.

Бабушка выслушала меня, а потом попросила показать ей моего коня.

– Н-да, действительно Росинант, – рассмеялась она. – Тебе срочно надо выкрасить его в оранжевый цвет.

– Это зачем? – спросил я, чувствуя подвох.

– Тогда ты будешь совсем как д'Артаньян. Помнишь, как он въезжал в Париж на оранжевом коне?

– Тебе лишь бы посмеяться, – я скорчил сердитую мину.

– Не делай вид, что обиделся. Все равно не поверю. Вперед, рыцарь, – спеши завоевать свой Париж и свою принцессу!

– Не нужна мне принцесса, – отмахнулся я, слегка покривив душой. Уж эта бабушка – она видит меня насквозь…

В столицу мы вошли без приключений. Прежде чем двинуться во дворец, я решил подкрепиться и зашел в первый попавшийся ресторан. Хозяин, плотный невысокий человек, в годах (по меркам Изумрудной), усадил меня в прохладе под навесом просторной лоджии.

Видимо, пищу здесь готовили вручную – мне пришлось ждать почти полчаса, прежде чем он принес из кухни горячий, аппетитно пахнувший кусок мяса, из которого так и капал сок. Увы, на вкус это блюдо оставляло желать лучшего. Мясо было жестким, словно животное, которому оно принадлежало, рассталось с молодостью задолго до моего рождения. Однако большая глиняная кружка, которую хозяин поставил на стол, несколько утешила меня, потому что в ней оказалось неплохое пиво.

Увидев, что я утолил голод, ресторатор подсел ко мне – в этот час его заведение пустовало, и он обрадовался случаю поговорить.

– Я вижу, кавалер прибыл издалека, – сказал он, оглядывая мой пыльный костюм. – Завтра начинаются поединки, и ты успел вовремя. Желаю тебе выбить из седла побольше соперников.

– А почему же не всех? Хозяин покачал головой.

– Кавалера Рюделя тебе не одолеть. Ты же знаешь, какой он боец! Вчера он так ловко ударил двух кавалеров прямо в шлем, что те тут же испустили дух. Так что я тебе не завидую. Но, может быть, тебе повезет и кто-то опрокинет тебя раньше, чем ты встретишься с кавалером Рюделем.

– Я побью Рюделя, – сказал я упрямо.

– Хорошо бы, – вздохнул хозяин. – Но осмелюсь напомнить, что следует говорить «кавалер Рюдель». – хоть ты и приезжий, но правила должен знать.

– Я побью кавалера Рюделя, – повторял я.

– Надеюсь, – ответил хозяин. – Не хотелось бы мне видеть тебя в этом ящике…

Я проследил направление его взгляда. Внизу под нами по улице медленно ехала повозка, двуконная, но запряженная почему-то одной лошадью. Впереди восседал возница, а у него за спиной на повозке стоял небольшой контейнер.

– Что это такое? – спросил я в недоумении.

– Да откуда ты явился? – удивился хозяин. – Ты что, забыл, как у нас хоронят людей?