Срубить крест

– При чем тут Гималаи, – буркнул я. В Гималаях, как я знал, собиралась проводить свой отпуск Тина. – Я отправляюсь на Изумрудную.

– Это что – какой-нибудь спортлагерь?

– Нет, это планета.

– Значит, в космонавты записался… – Она о чем-то задумалась и вдруг сделала совершенно неожиданный вывод. – Женить тебя надо, голубчика,

– Бабушка, при чем здесь женитьба? У меня и девушки-то нет.

– И не будет никогда, если и дальше станешь от них прятаться.

– Да разве это девушки? Им все равно – что я, что Баязет, лишь бы знаменитость.

– Зачем ты говоришь неправду? А Тина? Неужели она тебе тоже не нравится?

Я постарался спрятаться за самоваром.

– Ах, бабушка, ну что ты говоришь! Тина – подружка моего товарища, моего тренера. Она дружит с ним больше года. При чем тут я?

– Вот-вот, и я то же самое говорю. Год дружат и еще десять лет будут дружить, а может, и двадцать. Твой Гусев хороший человек, хоть и пустой, но эта девушка не для него.

– Почему это Павел пустой? – громко возмутился я, обрадовавшись возможности переменить тему. – Ты же знаешь, какой это замечательный товарищ! Да он руку даст отрубить за меня!

– Насчет руки или ноги не знаю, а что парень он не стоящий, уверена. А ты Тине нравишься – вот тут уж я готова дать руку на отсечение.

Бабушка уверенно сворачивала разговор на свое. Мне было приятно слышать то, что она говорит о Тине, но обсуждать эту тему ни с кем не хотелось. К тому же бабушка явно преувеличивала – следов интереса к своей особе со стороны Тины я не замечал. А вот нападки на Гусева меня всерьез разозлили.

– Ты разве забыла, что он спас меня на Яблоневом хребте? У меня окоченели руки, и самое большее минут через пять я загремел бы вниз. А Павел пошел ко мне без страховки, не дожидаясь остальных, рискуя свалиться тоже. Потому что знал, что я долго не продержусь.

– Так я не говорю, что он злыдень какой-нибудь, Просто не тот он человек, с которым тебе надо дружить.

– Бабушка, я же тебе друзей не выбираю, – ляпнул я, не подумав.

Это было очень грубо и невежливо. Бабушка обиделась, поджала губы и замолчала. Чай мы допили в полной тишине. И только когда я встал и буркнул «спасибо», она сказала:

– Тебе какой-то конверт прислали. Это было приглашение явиться к Верховному комиссару Звездного Совета.

Стоэтажная башня Звездного Совета была самым высоким зданием столицы. Возвели ее двести лет назад, когда архитекторов охватила очередная лихорадка новаторства. Здания-шары, здания-деревья, здания-зонты, здания-пирамиды были уже пройденным этапом. Новым увлечением стали здания без окон. Строить их – дешево, рационально, быстро, – так уверяли авторы проектов. Телеэкраны во всю стену прекрасно заменят окна да и видеть в них можно будет не изо дня в день одно и то же, а любой пейзаж по выбору – море, горы, лес, Ниагару, Сахару. Были даже запущены специальные «пейзажные» спутники, которые транслировали по сорока каналам сорок разных пейзажей – с ветром, птицами, восходами и закатами. Постепенно число пейзажей довели до полутора сотен, включив в них морское дно и марсианскую пустыню. Но мода на телеокна быстро прошла, жить среди телефицированных стен мало кому понравилось, и здания без окон потихоньку переделали а обычные. Теперь их осталось совсем мало, в основном административные; здание Звездного Совета было среди них самым известным…

В вестибюле меня встретила очаровательная блондинка в голубой униформе. Я показал ей приглашение. Она сразу засуетилась, стреляя в меня красивыми глазками,

– Я знаю о вас… Меня предупредили, что вы придете… Верховный комиссар вас ожидает. – Она сказала несколько слов в микрофон, приколотый к ее форменной блузке вместо брошки. – Разрешите вас проводить.

Она так таращила на меня глаза, словно я был по крайней мере о двух головах, и все о чем-то щебетала. А в кабине лифта вдруг спросила:

– Скажите, вы действительно… рыцарь Черной Башни? Я видела вас на Малом Споре и запомнила. Меня зовут Виола. Можно, мы теперь будем знакомы? Я так люблю конный бой – не пропустила ни одного соревнования!

Ах, нелегкая тебя возьми! Я огляделся, но из лифта выскочить было невозможно. Конечно, она прочитала в приглашении мою фамилию, и теперь начнутся записки, букеты, вздохи, охи. И чего занесло ее в Дом Техники?

– За кого же вы болели на Малом Споре? – спросил я, с отчаянием глядя на световое табло, цифры на котором словно заснули. Уж скорей бы доехать!

– Я сама участвовала в Споре. Я сделала тот самый верстак, который вы разрубили…

К счастью для меня, лифт, наконец, дополз до девяностого этажа, и мы вышли.

– Вы сделали замечательный верстак, – сказал я серьезно. – На нем очень удобно работать. Через неделю-две я вернусь, и мы вместе починим его…

В кабинете мне навстречу поднялся из-за стола высокий седой человек, к которому я с первого взгляда почувствовал расположение. Ему было лет сто сорок – сто шестьдесят.