Срок

Она заплакала. Поллукс все еще сидел с опущенной головой. Он был таким с тех пор, как посмотрел видео. Я дотронулась до его спины, и он вздрогнул. Я попыталась сдержать приступ нервного возбуждения. Мы все только что стали свидетелями убийства, что с этим поделаешь?

Хетта перечислила все меры безопасности, которые предпримет, включая маску и спиртовой спрей. Поллукс сидел с опущенной головой, но он слушал.

– А заражаются ли вирусом дети?

Хетта пожала плечами и задумалась. Она побаюкала сына и вздохнула:

– Я не хочу, чтобы он заболел.

– Может, я позабочусь о Джарвисе? – предложила я. – Ты оставишь мне пару бутылочек с молоком.

Поллукс все еще смотрел в пол. В первые дни ребята из Движения американских индейцев, ДАИ, прослушивали полицейское радио и появлялись в определенных районах, в определенных барах – везде, где намечался арест. Полиция Миннеаполиса регулярно возила наших людей к реке для избиения, и ДАИ организовывало присутствие ведущих видеосъемку людей, чтобы остановить это. Теперь у нас были видеозаписи с мобильных телефонов.

Я перестала кружить по комнате и попыталась сесть.

– Асема только что прислала сообщение. Мы идем вместе, – объявила Хетта.

– Хорошо. Правило первое: заведи подружку. Не то чтобы у меня были правила, – пояснила я. – Просто я никогда не ходила на демонстрации кроме одного случая в резервации Стэндинг-Рок[109] из-за строительства нефтепровода, и я просто привозила туда книги. – Я постучала себя по груди. – Я уголовница и не хожу в места, где крутятся копы. – Я посмотрела на Поллукса. – Если не считать вот этого.

Он не поднял головы.

– Так что я посажу Джарвиса в слинг и похожу с ним здесь, – сказала я. – С нами все будет в порядке.

Хетта на полном серьезе сказала, что люди должны скорбеть. Что в конце концов должна произойти расплата. Я удивилась, потому что раньше она никогда ни на что так не реагировала. Ее внимание было сосредоточено на макияже, одежде, друзьях. Но это было до Джарвиса, до развивающей склонность к размышлениям изоляции этого года и до сближения с Асемой. Что касается меня, то, как только я замолчала, мои мысли снова запутались. Видео с умирающим Джорджем Флойдом[110] снова и снова прокручивалось у меня в голове.

Но сохраню ли я его в телефоне?

Джеронимо Янез стреляет в Филандо Кастилию[111]. Семь выстрелов. Мы никогда больше не будем чистыми, помнится, подумала я тогда. Мы все виноваты, все, кто позволил этому случиться. Но что я сделала с тех пор? Пару вещей. Не слишком эффективных.

Я подумала о спутнице Филандо, его девушке Даймонд Рейнольдс. Почему вы стреляли в него, сэр? Я подумала о четырехлетней дочери Даймонд, разговаривающей со своей матерью, сидящей в наручниках на заднем сиденье патрульной машины Янеза. Я не хочу, чтобы в тебя стреляли, мама. Я здесь ради тебя.

– Мама, спасибо, что заберешь Джарвиса, – поблагодарила Хетта.

– Ну, что ты, милая, – отозвалась я.

Поллукс уставился на нас в тупом изумлении, а затем снова опустил голову. Хетта отправилась спать. Мы с Поллуксом засиделись, разговаривая и читая сообщения в телефонах, причем засиделись допоздна. Мы не должны были этого делать, но оказалось, что никто в Миннеаполисе не спал еще много ночей, пока город горевал и горел.

Я задремала на диване, а когда проснулась перед рассветом, в доме было тихо. Однажды, когда я не смогла покинуть камеру, меня вытащила оттуда команда тюремщиков. Они схватили и придушили меня. Ужас от случившегося остался во мне, и сейчас он пробивался на поверхность кожи. Я безмолвно лежала в темноте, ощущала ткань мужской униформы, плотно прижатую к моему лицу, но она принадлежала не Поллуксу.

Наступило 26 мая. Захватив с собой бутылки с водой, шляпы и зонтики, Хетта с Асемой отправились на марш, который планировалось завершить митингом. Они вернулись через несколько часов. Участие в марше воодушевило их и очистило, но они ушли до того, как собравшиеся добрались до Третьего полицейского участка. В тот вечер мы снова сидели вместе и смотрели прямые трансляции. Обстановка накалялась. Митингующие бросали в полицейских петарды, а те отвечали светошумовыми гранатами и слезоточивым газом. Потом начался дождь, и нам показалось, что люди разошлись по домам.

Город призраков

– Я не могу оставаться здесь сегодня. – Хетта пристально посмотрела на меня поверх яичницы и тостов. – Мы должны поддерживать чернокожих людей, потому что знаем нашу полицию. Она, черт возьми, проделывала то же самое с индейцами с самого основания этого города. Даже еще раньше. Они практиковались на нас во время Дакотской войны и после. Посмотри на чертову печать штата.