Срок

– Это было несколько месяцев назад. Может быть, год.

Хетта улыбнулась:

– И все же.

– Хорошо. Что у тебя на уме?

– Почему что-то должно быть у меня на уме?

– Потому что иначе, зачем бы ты вдруг заговорила со мной?

«И улыбнулась», – подумала я.

Теперь уже Хетта посмотрела на молодые листья. На голове у нее был повязан красный хлопчатобумажный шарф, удерживающий темный гладкий узел волос. Она откинулась назад и закрыла глаза. Я предпочла промолчать.

– Мне нужно сказать тебе кое-что. Я даже не знаю, с чего начать.

«О боже, – подумала я, – неужели еще один рассказ о призраке?» Но Хетта заговорила со мной впервые за целую вечность, и я не могла так просто оборвать ее. На самом деле сказанное могло обернуться пустой болтовней.

– Просто начни с самого начала, тогда все обретет смысл, – посоветовала я.

– Или, может быть, мне следует начать с худшей части, с конца, чтобы покончить с этим.

– Может сработать.

Я начала слегка укачивать Джарвиса. Я хотела было поговорить с ним, но подумала, что мне лучше заткнуться и подождать.

– В конце моей истории я схожу с ума от удара хлыстом.

Я внимательно посмотрела на нее, стараясь не выказывать слишком большого интереса, и сказала:

– Продолжай.

– Я снималась в фильме.

– От роли в котором ты отказалась?

– Да, но, очевидно, я на нее все-таки согласилась.

– А Поллукс знает?

– Он не должен узнать.

– Как называется фильм?

– «Полуношная пастушка». Только «полуночная» пишется через «ш».

– Я думаю, отец знает.

– Откуда? Фильм еще не вышел. Я просто хочу рассказать тебе, чтобы ты могла меня защитить, если я когда-нибудь наберусь достаточно смелости, чтобы об этом попросить.

– Я бы тоже попросила, если бы оказалась настолько смела, чтобы сняться в таком фильме.

– Я была в дурацком месте.

– Ну, я бывала и в более дурацком месте. Это тоже пройдет.

– Нет, это не пройдет, Туки. Меня всегда будет преследовать то, что я сделала.

Значит, в конце концов речь шла о призраке. Порнопризраке.

– Меня тоже всегда будет преследовать то, что я сделала, добро пожаловать в нашу компанию, – сказала я.

Так мы и сидели под деревом. Две женщины с привидениями. И с нами был еще не преследуемый ими ребенок, встречающий свою первую весну.

Позже, когда пришло время покормить Джарвиса, я передала его матери. Именно тогда Хетта рассказала мне об отце Джарвиса. Как и ожидалось, это был Лоран. Я не встречала его некоторое время, но молодого человека уже видели Пен, Джеки, вся моя семья и незнакомцы в продуктовых рядах, носящие антиковидные маски.

Лед был сломан. Хетта хотела пожаловаться. Хотя она любила Лорана, тот не мог следовать правилам. Это был не его выбор, просто он был таким. Хетта его не встречала, но Асема рассказала ей, как Лоран пытался носить маску, но в итоге та всегда оказывалась у него на подбородке или свисала с уха. Асема вообще перестала с ним видеться, потому что Лоран предпочитал собираться с другими людьми и, казалось, не мог перестать ходить на вечеринки и проводить время в компании старых друзей.

– Он работает на двух работах. Делает татуировки по вызову.

– Предприимчивый парень. Но в наше время…

– Мне исключить его из нашей жизни? До того, как Джарвис успеет к нему привязаться? Знаю, звучит ужасно.

Я не смогла ответить. Я была удивлена ее внутренними мучениями. Лично я хотела бы знать своего отца, при условии, конечно, что он не был жестоким. Но если он был невероятно общительным, похожим на лиса, скрытным татуировщиком, чуждым масочному этикету?

– Наверное, я все-таки вычеркну его из своей жизни… – вздохнула Хетта.

По тону ее голоса я не могла сказать, смирилась она или испытала облегчение.

– Подожди, – возразила я. – Мне бы, к примеру, хотелось знать своего отца, даже если бы он был легкомысленным, писал как курица лапой, зарабатывал на жизнь, разрисовывая людей, и был свободен в своих привязанностях.

Упс. Хетта моргнула и принялась переваривать мои слова.

– О боже. Я только что это сказала?

– Да, сказала. «Свободен в своих привязанностях». Полагаю, ты видела его с Асемой? В магазине?

– Я удивлена, что ты знаешь об этом.

– Он сказал мне. Видишь ли, у нас были свободные отношения.

– Именно так ты и…

– Да. – Она посмотрела на потрескавшийся каменный пол и пожала плечами. – Это была всецело моя идея, а не его. Но и это тоже не сработало. Правда, я сблизилась с Асемой. Она очень осторожна, ради своей мамы и своего мушума, то есть деда. К тому же Лоран никогда не рассказывал ей о Джарвисе и обо мне. Это было правилом. Так что теперь у нас с Асемой все в порядке. Могу я тебе еще кое-что рассказать?

Я кивнула. Но это был весьма осторожный кивок.

– Не волнуйся, все хорошо. Я просто хочу объявить об этом. У меня закончилась фаза сексуальных приключений. Лоран. Этот дурацкий фильм. И так далее. Джарвис научил меня, что есть вещи и поважнее. И еще, ну, мне нравится Асема.

– Нравится-нравится?

Она кивнула, отводя взгляд.

– Должна сказать, рада это слышать.