СРО

На следующий день у меня была рабочая смена, потом у Нади были немецкий и сольфеджио. Мы встретились через неделю и пошли пешком от Кремля до музея:

– Правда, хорошо, что в этом году осень сухая? - спросила Надя.

– Да хорошо. Работать легко - сапоги на работе сухие, - строил я из себя брутального парня.

– Знаешь, а ведь гостиница «Москва» не настоящая. Я не поклонница концептуализма, но здание культовое - свидетель эпохи. Зачем его тогда сломали и заново отстроили? Глупо сносить то, что и так крепко стоит?! Правда?

Я кивнул.

– Моя мама увлекается архитектурой. Не знаю, откуда в ней эта страсть, она всегда работала по административной линии. Так вот, она говорит, что теперь весь исторический центр - муляж. А когда бабушка водила ее маленькой по этим местам, все здесь дышало стариной.

– У нас в депо тоже реконструкцию корпусов затеяли. Это сейчас модно, потому что деньги удобно отмывать.

– Я люблю гулять по центру. Здесь на одной улице могут стоять здания разных веков и можно играть, угадывая архитектурные направления и стили. Хотя и знаешь, что все не настоящее, все равно интересно. Дома не сливаются в единую мрачную стену, не стоят на голых пустырях одинаковыми коробками.

Я чувствовал себя участником телешоу для интеллектуалов. Не свидание, а экзамен на эрудицию - архитектура, потом зоология, что дальше? Наконец, мы, пройдя все примечательные дома, вошли в музей. Надя стала с интересом разглядывать коллекции моллюсков, клещей и других беспозвоночных. А я смотрел, на нее, когда она склонялась над стендами. Фигура, кстати, у нее до сих пор прежняя. Потом мы пошли в кафетерий. Там Надя занялась мороженым и перестала блистать эрудицией. Я успокоился, собрался и начал свою первую, необдуманную и обреченную, атаку на женщину:

Хлопотов глупо улыбался, как будто он не в плену, а на сеансе массажа:

– Знаешь, Надя, в нашей группе мне нравится одна девушка. Я думаю, что как староста, ты должна помочь мне сократить расстояние между нами, - это я придумал такой ход.

«Интересно! Кто же она? Наверное, Женечка?» - она все понимала, просто мучила меня. Это и теперь ее хобби. «Тогда, может быть кто-то из сестер Зельметдиновых?» - продолжала она с улыбкой.

– Нет, - говорю, - моя избранница, она, во-первых - красивая; во-вторых - умная; в-третьих - ее зовут Надя; в-четвертых - она староста группы.

Надя немного помолчала и строго ответила:

– Виктор - означает победитель, поэтому ты должен справляться в сердечных делах без посредничества. Но мне больше нравится имя Иван - моего мужчину зовут так.

– Вот те на! - говорю, - что ж твой Иван с тобой в музей не пошел?

– Он космонавт и готовится к полету, его не отпустили со службы. Никто из моих друзей не захотел пойти в этот музей. Вот я и решила поискать компаньонов среди сокурсников.

– Странная ты. Учишься на экономике, говоришь об архитекторе. Зачем тебе нутрии и амебы?

– У меня есть план: дважды обойти все московские музеи. Первый раз сейчас, пока учусь. Второй - уже с детьми. Я иногда ловила на себе твои взгляды, но, извини, никак не ожидала сходу таких объяснений.

До метро Надя попросила ее не провожать, и я поплелся в противоположную сторону. На одном из переулков мне встретились две потасканные пришелицы. На мои деньги мы выпили плодово-ягодного, и я попал в оборот этих нечистоплотных девок.

Мы пили разливную бражку на Старом Арбате, а потом водку и пиво на Ярославском вокзале. Не помню как, но я все же сел на свою электричку. В вагоне меня сморило, и я совершил несколько рейсов в соседнюю область и обратно, но в родном поселке так ни разу не проснулся.

Ночью разбудили патрульные:

– Где я?

– Город-герой Москва.

– Опять?

Все строчки табло были пусты - поезда уже не ходили. Домой было никак не попасть. Тогда я пошел по путям к вагонному участку.

Сторож, беспалый гуманоид, когда-то работал столяром в нашем цехе, но по пьяной лавочке отрезал циркуляционной пилой несколько пальцев. По старой памяти беспалый захаживал в нашу мастерскую, поэтому знал меня - новенького мальчика Витю:

– Проходи, раз ты наш, деповской, - на меня оскалилась старая овчарка, - тихо, Карина, свои.

Принюхавшись, собака успокоилась, но тут же залаяла и побежала к воротам.

– Не пугайся, это она бомжей вокзальных гоняет, - успокоил сторож, - эти мутанты, как похолодает, тянутся вагоны взламывать, чтобы поспать в тепле.

Я хотел лечь в сторожке на топчане, но сторож не дал:

– Спать сюда пришел, что ли? Так не пойдет. Напросился в гости - общайся, развлекай! - сказал беспалый и достал бутылку «Столичной».

– Это гостиница «Москва» - яркий пример архитектурного концептуализма, - я ткнул пальцем на водочную этикетку, - когда-то сам Сталин проект утверждал, в период кризисов ее снесли, а потом выстроили заново. Это был первый дом, с которым так поступили. А теперь весь центр столицы - один большой новострой.

Гуманоид разлил водку и грустно заметил:

– У нас тоже грядет большое строительство. Ставку сторожа сократят, наймут охранное предприятие, а меня, инвалида, выгонят на улицу, и будут меня домашние гонять, как Карина тех мутантов.