Среди облаков и тумана

Мингир неопределенно махнул рукой:

– Где-то бегает. Хвастается своим нарядом перед остальными девчатами.

– Она все-таки раздобыла платье? – Ви усмехнулась, вспомнив, как сильно переживала подруга из-за отсутствия наряда. – Красивое, наверно?

– Конечно, но… – полукровок осекся. Затем взял себя в руки и продолжил, – С тобой сегодня не сравнится никто.

И вот тут Вика опять покраснела и даже оглянулась через плечо в поисках какой-нибудь поддержки. Только-только она убедила себя, что с Мингиром у них ничего не получится, что он выбрал себе другую девушку, и тут такие откровения.

– Спасибо, – Ви принялась оправлять складочки на платье. – Это вообще-то мне твоя сестрица Мариша платье подарила. Еще тогда, в поселке у Радамира. Как это было давно… – протянула с грустинкой в голосе.

– Не так уж давно, – Мингир усмехнулся. – А платье я узнал. Потому и говорю, что ты сегодня в нем самая красивая.

И так некстати кто-то из музыкантов заиграл медленную романтическую мелодию. Вика кокетливо повела плечами:

– Может, потанцуем в честь такого комплимента? Ты мне раньше ничего подобного не говорил.

Мингир растерялся:

– Да, я не умею. У нас не принято воину кривляться на танцульках.

– Это не сложно, – Ви улыбнулась и сделала шаг к лучнику, – я кладу руки тебе на плечи, а ты обнимаешь меня за талию.

Она решительно положила его ладони себе на бедра:

– И мы просто медленно кружимся в такт музыке. Вот и вся наука.

– Странная наука, – Мингир недоуменно вскинул брови, но Вику приобнял, правда, прижиматься к ней не стал.

Полукровок действительно двигался немного неловко, непривычный к подобного рода упражнениям. Чувствуя свою неуклюжесть, он хмурился и отстранялся от Вики все дальше.

– Все хорошо? – она не то сказала, не то спросила. У него? Или у самой себя?

Мингир вздохнул, скорбно сведя брови к переносице:

– Не совсем. Я смотрю на тебя в этом платье и вижу Любомиру. Это ведь ее платье было…

Что-то у Вики в груди дернулось, словно порвалась туго натянутая струна, и сразу почему-то стало легко, как будто птичка на свободу улетела. А лучник продолжал. Верно, он тоже долго держал это в себе, и теперь, наконец, решил выговориться:

– Ты вообще не нее сильно похожа: глазищи такие же синие, волосы… она тоже в косу заплетала, как ты раньше.

Ну, вот и причина комплиментов, а Вика-то уже опять напридумывала себе невесть чего.

– Что с ней случилось? – однажды Вика уже задала этот вопрос младшей сестренке Мингира и пожалела о нем.

– Ее в лесу загрыз оборотень, – лучник прикрыл глаза, и теперь кружился в танце вслепую, а Вика вела его. – Она подле Ока травы целебные собирала, они там какие-то особые растут. Эта тварь выскочила из Ока и убила сестрицу. Сначала надругалась… – Мингир со злостью сжал зубы, поиграв желваками на скулах, – а потом убила. Мы ее на следующее утро только нашли.

И снова Вика пожалела о заданном вопросе. Мурашки побежали по плечам, хоть в зале было тепло от множества тел и жарко натопленного камина.

– Как страшно… Мне так жаль.

Ей действительно было искренне жалко сестру Мингира, но как передать это словами, Ви не знала.

– С тех самых пор возле Ока денно и нощно дежурят наши патрули, чтобы ни одна мразь с той стороны больше не проскочила, – лучник открыл глаза, и на миг в них полыхнула такая ненависть, что Вика едва не отшатнулась. Но он быстро взял себя в руки.

– Не думала, что оборотни бывают такие злобные, – Ви вспомнила хитрое, но не злое личико Магды и желтоглазых болтливых оборотней-крепышей – охранников на горной тропе.

Лучник пожал широкими плечами:

– Ясное дело. Они же оборотни. Или ты думала, они всегда такие ласковые, как здесь? Тут их драконья магия в узде держит или еще что-то, я не знаю. А вообще оборотни – страшные твари. Злющие, кровожадные и охочие до плотских утех. Их много в мире Истроса неприкаянных шатается.

– Хорошо, что я об этом не знала, пока мы через горы шли, – Вика судорожно передернула плечами.

– Как будто это на что-то повлияло бы, – полукровок ухмыльнулся. – Все равно бы пошла, ты упрямая. – Помолчал и снова посмотрел на Вику по-отечески тепло, – Там, в предгорьях… Мне ведь и правда жалко было косу твою резать. Но ничего, скоро новую заплетешь.

Он наклонился и поцеловал Вику в макушку, очень по-братски, и крепко-крепко прижал к себе. И девушка осторожно прижалась щекой к его груди и обняла за спину.

Мелодия изменилась, и в нее вплелся голос певца: глубокий, бархатистый. Он пел на незнакомом языке, но Вике казалось, что вот-вот, еще немного, и она начнет понимать его слова. Хотя общий смысл был понятен и так: невидимый певец говорил о любви. Песня не была грустной, но и веселой ее трудно было назвать. И голос… Чарующий, околдовывающий, такой знакомый…

Антрас говорил, что сегодня особенный день, праздник истинной любви. Девушка принялась искать глазами дракона. И очень быстро увидела его. Это именно он держал в руках незнакомый музыкальный инструмент и пел на неизвестном языке. И смотрел на прямо Вику. И на то, как она обнимает Мингира.

***