Среди гор

— Да, всепрощающий, великий аллах отдал человеку совесть на волю его, — пояснял мулла, — аллах всемилостив — судьба каждого человека еще от роду предначертана аллахом, каждому из нас аллах предназначил определенную долю счастья и блага. И, как зерно в урожайный год на току, блага земные обильно разбросаны всемилостивым аллахом по всему свету. И каждый человек должен был бы только наклониться и взять себе толику божьего дара. Но человек не смог унять свою алчную жадность — опорочил он, испоганил весь мир. Аллах остался этим недоволен, он прогневался, и с тех пор счастье стало неуловимым призраком для человека. Но как только счастье стало неуловимым, благо приживается только у тех, кто отмечен счастьем. Вот отсюда-то начинается извечная борьба между людьми за счастье и благо. А люди бывают разные: одни великие, другие ничтожные, одни сильные, другие слабые. В мире стало процветать насилие. Люди людей держат под властью. И теперь, как говорят в народе: «Если люди вокруг тебя волки — будь волком, если они лисы — будь лисой»!.. Таково наше время. Братья мои, хотя буза и греховное питье, но она стала нашей пищей! Не стоит мне запрещать вам пить бузу, куда девать тогда Иманбаю свое просо, ведь мыши растащат весь его урожай по норам! Нет, Имаш, я не могу наложить запрет на единственное питье киргизов. Пейте, но с умом, голову не теряйте. Будьте такими, как сама наша жизнь:

Коль жизнь — лиса, так будь лисо́й и ты,
Иначе быть тебе в капкане злом.
Свершится ль завтра то, что загадал, —
Ведь пламя ада на пути твоем?

Напевный, сострадательный голос муллы заставлял людей погружаться в тягостные думы о земной суете, они украдкой вздыхали и, держась за ворот, нашептывали молитвы.

Барпы искусно вплетал в свою речь глубокомысленные изречения, пословицы, поговорки, афоризмы из басен, и ни один из присутствующих, даже Бердибай, не осмеливался перебить его. Бердибай сидел понурив голову и сдержанно вздыхал. Он по-своему оценивал каждую мысль, по-своему воспринимал каждое слово муллы. «Прожитая жизнь, как птица, упущенная из рук, не вернешь ее, не окликнешь», — думал Бердибай с горечью, хмурил лоб, и на глаза его наплывали тяжелые веки. Словно непосильный груз давил ему на плечи, потупился омраченный взор. Да и не только Бердибай, но и все остальные: и одутловатый неуклюжий Карымшак, и краснощекий Касеин, и даже хозяин дома Мендирман — сидели угнетенные и подавленные. Не слышно было, как обычно, шуток, безобидной болтовни и смеха. Все настороженно притихли. А Барпы не переставал между тем наводить ужас рассказами о неслыханных, страшных вещах. Казалось, в доме становилось все темнее и из-за угла подкрадывается что-то зловещее, неотвратимое, печальные думы отяжеляли головы, казалось, что отныне больше не услышать ни смеха, ни простого человеческого слова.

— Э-э, люди, что творится на свете! Во всех аилах на баев составили списки, скот и добро их взяты на учет, а сами они будут изгнаны в страну «Пойдешь — не вернешься». Великое бедствие ожидает народ. Оно никого не обойдет стороной и, подобно чуме, будет косить всех подряд без разбора… То, что постигнет баев, не минет и бедняков… Для них тоже уготовано, наверно, местечко в той стране…

Сидевший возле Иманбая дехканин неуверенно спросил муллу:

— Но власть теперь бедняцкая, народная, молдоке? Как же тогда понять то, о чем вы говорите?..

— Да, теперешняя власть бедняцкая, народная, это верно. Власть эта против баев, манапов и старых чиновников, против болушей, биев и мулл. А бедняков эта власть берет под свою защиту… Да и никто не против, пусть себе берет под защиту, — Барпы прикрыл глаза и, вскинув голову, приподнял указательный палец, — но небо властвует и на том и на этом свете! Аллах создал все восемнадцать миров вселенной, и только ему ведомо, как управлять людьми и тварями, населяющими землю… Если власти составляют списки баев и думают изгнать их в безвозвратный край, то что же, это воля власти… Ничего не скажешь… Но и не надо забывать, любой бай не одинок от роду: с ним связаны его ближние, их десяток, а может, и сотня. А эти ближние тоже не одиноки: с ними связаны другие, их сотни, а может, и тысячи… Даже самый бедный из бедных не останется в стороне, он разделит участь других. Воля аллаха свяжет судьбы всех людей в один узел и заставит их подумать друг о друге… А иначе мир захлестнет страшная смута… Нет! Этому не бывать! Аллах укажет смутьянам праведный путь.

Мулла замолчал, с глубокомысленным видом прикрыл глаза и затем снова принялся философствовать:

— При сотворении мира, когда еще не было ни человека, ни других живых тварей, аллах создал прежде всего четыре начала: землю, ветер, огонь и воду…

В доме тишина, люди не сводят глаз с муллы, боясь что-либо пропустить, а бедняжка Корголдой выронила из рук ковш и почти не дышит.