Среди гор

— Увезли домой, — сказал Омур. — А вороной его, кажется, повредил грудь, еле шел на поводу. Но больше всех досталось сыну Тынымсеита. Когда началась джайма, мальчишка пустился за всеми на трехлетке без седла. Лошадка его споткнулась у самого обрыва над бродом, три раза перевернулась, а мальчик упал в воду, потерял сознание. Лошадь тут же сдохла.

— Бедный Абдиш. Как бы не умер.

— Видно, Аим родилась несчастной. В прошлом году умер муж, а сегодня единственная радость — сын — у края могилы.

— Дай бог, чтоб выжил.

— Говорят, хорошая скотина, умирая, душу за хозяина отдает. Раз лошадь издохла, мальчик выживет.

— А разве у Абдиша есть хоть какая-нибудь скотина?

— Лошадь была Киизбаева, за нее теперь придется платить.

— Только бы выжил Абдиш, за лошадь как-нибудь расплатятся.

— Мальчик очень смышленый. Из него вышел бы не последний человек, — сочувствовал Соке.

— Такая уж горькая его судьба, от нее никуда не денешься, — заключил Барпы.

Всадники очень скоро забыли про Абдиша. Они торопились в аил к Осмону, чтобы уговорить его верхом на коне догонять свою невесту. Отец Осмона был убит белыми в 1919 году. Дядя по всем обычаям сосватал племяннику невесту.

В аиле, где жила девушка, уже ждали гостей. Невеста — красивая девушка — стояла, нарядная, в кругу своих таких же разодетых подруг — девушек и келин — у входа в большую юрту. Ветерок играл их одеждами, нашептывал ласковые слова. «Сейчас девушки и келин посадят невесту на коня, жених помчится за ней вдогонку. Но я полечу следом, обгоню жениха, послушаю, как бьется сердечко невесты, посмотрю, какая она смелая, ободрю ее», — как бы говорил ветерок.

Туда-то и спешили молодые всадники во главе с Саадатом, Курманом и Сапарбаем.

— Здравствуйте, свахи, сестренки, тетушки, — приветствовали гости. — Да будет к добру вам праздник.

— Вам также! Зачем пожаловали?

— За невестой! Сажайте ее скорее на коня! — ответил задорно Сапарбай.

Келин с белым, в редких веснушках, лицом спросила:

— О чем вы говорите, сват?

— Будто не знаете, — ответил Саадат, — калым взяли, а невесту не хотите отдавать?

— Что за калым? — вступила в разговор вторая келин в элечеке. — Не калым дорог, а уважение…

Молодуха с румяными щеками, близкая родственница невесты, взяла за повод коня Саадата.

— Разве вы забыли обычай? Калым получили отец и мать девушки, а тетушкам полагаются особые подарки.

Курман стал теснить конем девушек и молодух:

— Не прячьте невесту, сажайте на коня, пока светло.

Келин, стоявшая с краю, испугалась:

— Апей, что за грубиян?

— Дайте коня невесте!

— Что ты, парень, горло дерешь?

— Апей, сват, — обратилась келин в элечеке к Сапарбаю, — утихомирьте своего друга!

Саадат и Сапарбай продолжали громко спорить с девушками и келин:

— Ну, свахи, тетушки, не задерживайте нас, посадите невесту на коня!

— Девушка наша слишком уж молода… Скакать верхом еще не научилась. Мы уже говорили ее родителям. Они и слушать нас не хотят.

— Жених тоже молод и только сейчас начинает ездить на лошади, но его родители уступили и послали его с нами.

— Э-э, хитрый ты, сват. За словом в карман не полезешь. Да мы-то ведь знаем жениха.

— Ну и что же? Разве он стар? Бросьте свои отговорки, отдавайте девушку.

— Апей! — воскликнула все та же румяная родственница невесты. — Разве наша девушка не достойна уважения, чтоб ее так легко отдавали? Пусть джигиты попросят хорошенько.

Женщины поспорили еще немного, но сдались и усадили девушку на коня. Рядом, ведя коня на поводу, шла ее румяная тетушка. Жениха сопровождал Сапарбай. Люди собрались за аилом и, выстроившись по обе стороны дороги, ждали, когда выедут жених с невестой.

— Как бы не опозорил нас этот мямля Осмон, — проворчал Саадат, — боюсь, не догонит девушку.

— Если не сумеет догнать невесту, исключим его из комсомола, — сказал Курман.

Услышав эти слова, одни рассмеялись, другие стали на сторону Осмона.

— Не может быть, чтоб не догнал.

— Если под девушкой хороший конь, жениху за ней не угнаться.

— Девушка не может скакать, как джигит.

— Когда же киргизские девушки плохо ездили верхом?

— Однажды дочь Чормона схватила за уши волка, забравшегося в загон. Вот какие у нас девушки!

А тетушка успокаивает невесту:

— Не бойся, девочка, с коня не упадешь. Ты же всегда хорошо ездила. Смотри, как бы жених не догнал тебя, а то нам будет стыдно. Скачи смело!

Сколько бы тетушка ни подбадривала племянницу, девушка краснела все сильнее, руки и ноги дрожали. Да и как не трепетать ее юному сердечку? Ведь за ней собирается подобно быстрокрылому ястребу гнаться джигит на горячем скакуне. Как не гореть щекам от смущения? Ведь на нее смотрят сотни людей — старых и молодых, хороших и дурных, мужчин и женщин — и все твердят: «честь», «честь». А вдруг джигит ее настигнет? Мягкий вечерний ветерок гладит девушку по щекам, треплет ее волосы и как бы подбадривает: «Мужайся, девушка, мужайся!»