Спутник следопыта

Быстро поднялись луговые травы, хлебами оделись поля. Лес, еще недавно прозрачный, сквозивший на солнце, стал непроницаемой зеленой чащей. За завесой этой зелени многое скрылось от глаз наблюдателя. То тут, то там среди зарослей слышатся по вечерам шорохи, шумы, попискивания, но очень редко удается увидеть самих зверьков. Где-то здесь, в вершинах живут белки, и на склоне оврага таится заяц-беляк, когда-то оставивший нам клочок зимней шерсти. Только следы расскажут, где сейчас эти животные и что они делают.

Белка объела мякоть шляпки подосиновика. Края борозд, оставленных ее резцами, еще не подсохли — значит, она была здесь утром. Следы ее — отпечатки лапок — встретились еще в одном месте: на грязи дороги около лужи, куда зверек приходил пить. Множество следов дроздов, соек, зарянок, потерянные перышки птиц указывают, что лужа служит и водопоем и местом купания для всех пернатых этого уголка леса.

Рис. 184. Подосиновик, поеденный белкой (ум.).

Мелкие следы зайчат на грязи дороги принадлежат, возможно, молодняку из выводка нашего беляка. По величине отпечатков можно приблизительно судить о возрасте зайчат.

Вы знаете, что где-то по этим местам бродит ночью барсук, вы даже стерегли его у норы до позднего вечера, страдая от комаров. В лесу под пологом ветвей стемнело рано. Было слышно, как выбрался барсук-невидимка, как он похрюкивал и обнюхивал свежий воздух оврага и затем побрел, шурша листьями, своей излюбленной тропой.

Летом его охотничий участок, прилегающий к жилой норе, легко узнать по множеству прикопок и пороев. У этого зверя хороший нюх, он легко «причуивает» и выкапывает из земли червей, почвенные личинки, жирных сверчков и медведок, разоряет гнезда мышей, ос, шмелей и т. п. Иногда он делает несколько коротких конических ходов, идущих под корни большого дерева; в глубине таких прикопок валяются разорванные соты шмелиного гнезда и ползают вялые, осиротевшие шмели. Ячейки, наполненные медом, и «детва» этих перепончатокрылых (личинки и куколки) — лакомство для барсука. Часто встречаются группы прикопок, окружающие кольцом старые сосновые пни — это следы поисков личинок черного усача и больших жирных личинок жука-носорога. (Они живут иногда в древесной трухе полусгнивших пней.)

Среди молодых сосновых посадок, на лесных вырубках и полянах нередко появляются участки площадью по 3–5 и более м² с сильно перекопанным дерном. Похоже на то, что копались домашние свиньи, только «порои» менее глубоки. Это «запись» того, как барсук охотился за мелкой живностью — добывал личинки майского хруща ранних возрастов. (При некоторых условиях такие личинки в течение ряда дней живут непосредственно под дерном.) Выкапывая взрослые личинки из более глубоких слоев, барсук оставляет множество конусовидных лунок. В лесах, сильно повреждаемых хрущом, этот хищник за лето уничтожает тысячи личинок и взрослых майских жуков, оказывая ценную услугу лесоводам.

Во время ночных охотничьих прогулок барсук редко удаляется от норы больше чем на 1–2 км; на часто посещаемых местах он выбивает хорошо заметные тропы. Около таких троп в ямках и старых прикопках располагаются его «уборные», наполненные пометом, легко рассыпающимся на бесчисленные обломки надкрылий, лапок и головок насекомых. Значительно реже в помете барсука встречается скорлупа яиц птиц и косточки грызунов. (О разорении барсуками гнезд ласточек см. стр. 262.)

Хрупкая половинка скорлупы яйца вальдшнепа с подсыхающей кровяной пленкой внутри — ясное доказательство того, что у лесного кулика вывелись птенцы. Подобно наседкам многих других видов птиц, самка унесла скорлупу подальше от гнезда и бросила ее здесь, на дороге. А выводок должен быть шагах в семидесяти отсюда, на дне сырого оврага, где на грязи у ручья нам не раз попадались следы старого вальдшнепа.

По ямкам на старом муравейнике и сухой кротовине, избранных для «пыльного купанья» тетеревятами, можно подсчитать, сколько молодых в выводке[92]. Крылышко славки, оставленное на колючках, где хозяйничает сорокопут-жулан, указывает, что даже летом, когда так много жуков и стрекоз, разбойник непрочь полакомиться птичкой.

Рис. 185. Крыло серой славки, съеденной сорокопутом-жуланом (ум). Дагестан. Июль 1924 г.

Рис. 186. Следы ног и клюва вальдшнепа, достававшего корм из мягкой, влажной почвы (е. в.). Задний палец короток и едва касается земли; второй, третий и четвертый пальцы — тонки и почти одинаковой длины.

Рис. 187. Молодые серые полевки, расклеванные чернолобым сорокопутом в год массового размножения мышевидных грызунов (ум.). Аскания-Нова. Июль 1923 г.

Да разве возможно перечислить все эти мелкие и как будто незначительные знаки. Они рассеяны повсюду и, кажется, только и ждут своего читателя, который по ним, как по лесной газете, прочтет о событиях последних дней, о новорожденных и умерших, о семейных радостях и несчастьях.