Спустя пять лет

Сердце отчего-то забилось быстро-быстро, а в глазах потемнело. Лея судорожно опёрлась руками о первый попавший подоконник; руки кололо как маленькими ледяными иголочками, но ещё сильнее ими кололо сердце.

Она тоже могла продолжать носить тот скромный медный крестик – просто на новой цепочке.

Но она сняла его, потому что он был свидетелем её клятвы – клятвы, которую она теперь считала детским идеализмом, красивым жестом, вырвавшимся от неопытности и желания сделать что-то взрослое и значительное.

Ей было неловко носить тот крестик – ей было неловко за ту себя, которая так пафосно и торжественно обещалась хранить верность такому же идеалистичному и недальновидному подростку.

А Нею, выходит… Нею не было неловко, раз он не снял?

Он, получается?..

– Ваше высочество! – прорвался к ней обеспокоенный голос. – Вам дурно?..

Она, сама того не заметив, добрела до первого этажа, где её ждали стража и слуги.

Постаравшись взять себя в руки, она вымучила очередную вежливую улыбку и лёгким тоном ответила:

– Нет, просто душно. Пройдёмте скорее на воздух!

Опершись на руку капитана гвардии, она позволила провести себя к карете и усадить.

Там, уперев взгляд в роскошную синюю бархатную обивку с золотистыми вставками, она вернулась к своим тягостным мыслям.

Для Нея её крест не был напоминанием о юношеской глупости – иначе он не носил бы его.

Означает ли это, что и клятва не была для него глупостью?

Лея зажмурилась от мистического ужаса.

Он ведь свою клятву сдержал: вернулся тотчас, как закончил учиться.

А она?.. Она…

От университета до дворца было рукой подать; не успела карета тронуться – как они уже въезжали в ворота дворцового сада.

«Глупости, глупости! – продолжала убеждать себя Лея, выходя наружу. – Если бы он до сих пор был влюблён в меня – он бы не вёл себя так…»

Так спокойно? Так любезно? Так легко?

Она не смогла бы подобрать правильного слова; но она была уверена, что влюблённый мужчина не сумел бы вести себя так, как вёл себя теперь Ней. Он должен был бы быть оскорблён или ранен, обижен или раздосадован; это должно было проявляться – если не в прямых упрёках, то уж во взгляде и тоне голоса!

Если вы влюблены и возвращаетесь к девушке, которая клялась вас ждать, а там выясняется, что она уже давно вас забыла, – уж точно вы не будете спокойны, любезны и добры к ней!

Конечно, для Нея всё тоже осталось в прошлом! А крестик он носит просто из сентиментальности, или привык, или удобно! А в Райанци он приехал делиться своим научным опытом и обсуждать его с бывалыми учёными – очевидно же, что он здесь нашёл толковых советчиков! Вон, как с тем старичком пылко обсуждал свои углеродные штуки!

«Конечно, это ровным счётом ничего не значит!» – успокоила, наконец, саму себя Лея, и от облегчения даже рассмеялась.

Подумать только!

Нужно же было так накрутить себя на ровном месте!

Вот что за глупости в голову лезут!

Постановив внутри себя больше не маяться ерундой такого рода, она вернулась к своим повседневным заботам.

На лекции Нея она продолжала ходить – хотя всё ещё плохо понимала, о чём он говорит. Несколько раз она задерживалась, чтобы всё-таки задать ему вопросы по тёмным для неё моментам; он объяснял легко и понятно – так, как когда-то давно объяснял юной принцессе неясные той места в прочитанных книгах. Слушать его было большим удовольствием; он говорил просто, но с большим чувством в голосе, и сквозь призму его восприятия электричество всё больше очаровывало Лею, из непонятной научной теории превращалось во что-то близкое и важное.

Её продолжительные задержки в университете после лекций не остались незамеченными – мама стала бросать на неё долгие вдумчивые взгляды, но ни о чём не заговаривала. Лея и не сомневалась, что внутренняя разведка начеку и докладывает о каждом её шаге; но они с Неем, в самом деле, не делали ничего предосудительного! Просто обсуждали физику! О чём мама беспокоится? Всё припоминает ей ту историю пятилетней давности?!

«Как будто я не могу просто поговорить с интересным человеком!» – бурчала про себя Лея, недовольная недоверием мамы. Она же уже взрослая, она прекрасно понимает, что значит быть принцессой королевского дома Райанци, и она не дала ни одного повода усомниться в себе!

Однажды за семейным вечернем чаем Лея не выдержала этого внутреннего напряжения.

– Кстати, – обратилась к ней, наконец, с ожидаемым вопросом мама, – что там с теми лекциями по физике, милая?

Уже накрученная своими мыслями Лея увидела в этом вопросе завуалированный упрёк, а то и строгое предупреждение.

– Мы просто разговариваем с ним об электричестве! – горячо заявила она, отставляя свою чашечку. – Там сложно, я не всё понимаю, поэтому он мне объясняет! Мы ничего такого не делаем, только говорим о физике! – защищаясь, лихорадочно принялась убеждать она.

Родители тревожно переглянулись. Другие родственники – здесь были и братья с жёнами, и сестра, – тоже посмотрели на неё с большим недоумением.

Первым пришёл в себя король-консорт. Откашлявшись, он аккуратно заметил: