Спуская псов войны

– Не все. Лично я, как уже говорила, предпочитаю составлять свое мнение обо всем. И в вас я вижу качества, достойные любого уроженца Балларана. Что бы там Касс вам ни рассказал, но женщинам, хоть земным, хоть балларанским, нравятся в мужчинах одни и те же черты.

Она пошла к выходу, поманив Леонида едва заметным кивком головы, но внезапно остановилась:

– Впрочем, чтобы быть предельно честной… Должна признаться, что ваши уши без кисточек меня смущают.

* * *

Недостаточная ширина койки, и самому Леониду узкая, не мешала, пока они располагались на ней вертикально относительно друг дружки, периодически меняясь местами, но дала о себе знать, как только Лаш, основательно выдохшаяся, пристроилась рядом, подперев голову локтем. Впрочем, вариант «в тесноте, да не в обиде» устроил их обоих, против тесноты никто не возражал. Некоторое время царила тишина, потом Лаш приподнялась и протянула руку к столу за своим УРР, предоставив Леониду еще одну возможность полюбоваться красивой упругой грудью с темно-серыми сосками. Надев прибор, она спросила:

– Интересно, от чего вот это? – Лаш провела пальчиком по длинному узкому шраму, протянувшемуся поперек груди Леонида от плеча до солнечного сплетения.

– От саперной лопатки.

– Несчастный случай, что ли? – не поняла Лаш.

Леонид негромко засмеялся:

– Именно. Для укурка, который мне это оставил на память, случай был несчастным, потому что для меня – не смертельным в отличие от него.

– Ужас. Все боятся таргов главным образом из-за того, что те обычно лезут в ближний бой, а на Земле это, оказывается, нормальное явление?

– Тот случай – точно не нормальный. Мы окопались на холме, двадцать шесть человек. Противник – солдат триста, но черные. Негры, в смысле. Воевать они не умеют, если белые не научат, а тех – не научили. Было больше, но когда мы дважды отбили их атаку, стало триста примерно. И вот они то ли укурились чего, то ли упились, то ли их командиры укурили – но выбить нас по уму не смогли и поперли в психическую атаку. Толпа – не толпа, а прям орда вопящих беснующихся чертей, прут на нас бегом, в полный рост, на ходу палят в белый свет. Точнее, уже не в белый, вечерело. Ну мы-то клювами щелкать не стали, положили человек двести пятьдесят, но пулеметов у нас не было, мы успели расстрелять по два рожка, но на второй перезарядке они до нас добрались. Я так по сей день и не понял, как они сократили расстояние настолько быстро. Видимо, от наркотиков ошустрели. Только что были далеко – и опа, уже у нас в окопах. Их около сорока или побольше, нас – двадцать шесть. Ну и что делать, пошли в рукопашный бой. В живых нас потом осталось одиннадцать. Вот тогда мне было по-настоящему страшно последний раз в жизни. Не знаю почему, но вид черной человеческой рожи с вытаращенными, налитыми кровью глазами и пеной у рта – страшнее, чем оскал зверя. Год спустя, оставшись в саванне ночью с простреленной ногой и без патронов, я пустым автоматом со штыком от стаи гиен отбивался, сидя на земле, – это уже пустяк был по сравнению с тем боем. Тарги, говоришь? Пфф.

Леонид немного помолчал и спросил:

– Меня Ваэрта с толку сбивает. Что ты про его ущербность говорила? Если не секрет, конечно? Я заметил, что он в колонии несколько… особняком.

– Он «ограниченный». Я тебе рассказывала, что у нас нормально владеть более чем одной профессией. Уметь делать что-то одно… Это как быть не совсем полноценным. Ваэрта – солдат. На самом деле такие, как он, нужны нашему обществу, но само общество относится к ним немного не так, как они заслуживают. У нас тоже не все идеально. Так вот. Ядро нашей армии состоит из узкопрофильных солдат. Основные массы же – своего рода заготовки. Человек, который проходит военную службу, обучается всему понемногу, чтобы в случае необходимости заменить профессионального солдата на любом посту, будь то место наводчика в танке или снайпера в окопе. Его, случись что, и обучить тонкостям проще. Ваэрта недолюбливает всех, кто имеет более одной профессии, резонно полагая, что все «нормальные» без узкопрофильных солдат обойтись не могут. И особенно недолюбливает «недосолдат», считая несправедливым то, что «недосолдат» ему не годится и в подметки, но при этом считается нормальным, а профессионал высшего класса вроде Ваэрты – «ограниченный». И вот иногда его заносит.

– Понятно.

Лаш задумчиво водила пальчиком по груди Леонида.

– А почему ты, перед тем как меня впустить в комнату, вытащил блок искина из своего УРР?

Наемник скривился:

– Да чтобы Касс не узнал про тебя. Уверен, что он шпионит за мной с помощью него.

– Потому ты его не надел?

– Да я его вообще терпеть не могу. «Слушаюсь и повинуюсь, хозяин», «счастлив выполнять вашу волю, господин»… Достал, паскуда. А приказ обращаться ко мне «сэр» – не выполняет. Мол, «я не вправе обращаться к вам с недостаточным почтением»… Худший подарок, который я получал в своей жизни.

– А, так он тебе его подарил? – уточнила Лаш. – Если так, то можно УРР перепрограммировать, чтобы подчинялся.

Леонид вздохнул: