Спросите Фанни

— Мне очень жаль, — проговорила она, имея в виду не только его недуг.

Эйб снова просиял.

— Неприятно, конечно, но эта зараза меня не убьет. Пока могу, наворачиваю километры на велике.

Рут рассказала ему про мальчиков, про свою работу и постоянную занятость.

— А как ты развлекаешься? — поинтересовался Эйб.

— Развлекаюсь? Ну, читаю, кино смотрю… — Прозвучало не особенно весело. — И еще мы много путешествуем. — Тоже не бог весть какое развлечение, поскольку ей все равно приходится следить за детьми, которые вечно забывают лыжи, или Морганом, который нервничает из-за низкого пульса. К сожалению, она не могла сказать, что рисует, или играет на пианино, или стала мастером спорта по плаванию. Рут понимала, что Эйб тоже оценивает ее, и ей хотелось прямо сейчас достать телефон и записаться в поход по Гималаям с группой подруг. Вот это было бы развлечение.

Собственно, она чувствовала себя жалкой.

— Надеюсь, жизнь перестанет быть такой сумасшедшей, когда мальчики пойдут в колледж, — пробормотала Рут.

— Ты должна заботиться о себе, Рут, — сказал ей Эйб.

— Да я забочусь! — запротестовала она. Но голос звучал фальшиво. Она заботилась обо всех на свете, кроме себя. Рут вспомнила, как мать холодными зимними утрами взбалтывала яйца, чтобы накормить детей завтраком перед школой. Но потом у Лиллиан было четыре, пять или шесть часов на себя, и она проводила их в комнате на третьем этаже. Писала. Творила. Хоть никогда ничего и не опубликовала. Была ли она больше довольна своей судьбой, чем Рут?

Еще один вопрос, который навсегда останется без ответа.

Скоро время истекло. Рут и Эйб встали и обнялись, и она пообещала, что напишет, когда в следующий раз будет в этих краях, а он — что позвонит, если когда-нибудь окажется в Вашингтоне.

— Передавай привет своим, — сказал Эйб и вышел, поскрипывая липучками, на улицу, где на парковке был пристегнут его велосипед.

Глядя, как он отъезжает, Рут подсчитала: Калебу четырнадцать, Кайлу двенадцать — до колледжа шесть лет.

* * *

Дома у Лиззи все трое собрались на кухне.

— Садитесь, — предложила Лиззи и стала прибираться.

Джордж тем временем проверял сообщения на телефоне, а Рут оглядывала обстановку. Все еще в некотором смятении после встречи с Эйбом, она пребывала не в лучшем настроении и поймала себя на осуждении. Ее не волновало, что Мюррей помог Лиззи с первоначальным взносом за дом, потому что отец помогал и ей, хотя в принципе они с Морганом не нуждались в деньгах. Но ей не нравилось большое высохшее пятно над покоробленными половицами, а также разбитое стекло в гостиной, заделанное куском картона. Выглянув в окно кухни, Рут увидела, что от клена отломилась большая ветка, оставившая рваную рану, которую нужно подровнять и покрыть защитным средством. «В самом деле, Лиззи! — подумала она. — Было бы жаль потерять такое дерево — единственное, что придает твоему гипсокартонному сарайчику некоторую солидность».

Но она промолчала. Сегодня, когда Мюррей в больнице, а сестре после вчерашней выходки угрожает арест, порицание за плохое ведение хозяйства казалось неуместным.

Рут только вздохнула.

Она заставила себя проявить к сестре снисхождение и даже похвалила стеллаж из шлакобетона.

— Здорово, что у тебя много книг, — сказала она. — Морган считает, что книги загромождают дом, поэтому нам пришлось раздать большинство из них. Я по ним скучаю. Ой, смотри-ка, у тебя есть мамин сборник сказок. — Она присела, взяв с полки потертый томик. — Отлично. Я рада, что он у тебя. — Рут помолчала. — Только не отдавай его Гэвину, — пошутила она.

Само собой вырвалось.

— Это не смешно, Рут, — осудил ее замечание Джордж.

Черт.

— И еще мне нравится, как ты расставляешь тарелки на открытых полках, — поспешно добавила Рут. — В таком французском деревенском вкусе. Приятно, что ты соблюдаешь чувство меры: один набор тарелок, один набор стаканов. Морган сплавил книги, но не смог избавиться от посуды, которую унаследовал от бабушки, хотя она совсем не в нашем стиле — золотая окантовка и все такое — и занимает кучу места в серванте; но когда я предлагаю продать сервиз через интернет, он возражает: мол, а вдруг однажды мы устроим большой прием на День благодарения и пригласим всех друзей…

— Рут, — прервал ее Джордж, — хватит сравнивать. Никто не критикует тебя за твой образ жизни.

— Я просто рассказываю Лиззи, что мне нравится в ее доме.

— Только почему-то это выглядит как хвастовство, — ответил Джордж. — Мы все разные: Лиззи преподаватель, я медбрат, а ты юрист. Все мы хороши по-своему.

Его слова привели Рут в раздражение.

— Вот не надо устраивать тут доморощенный психоанализ. — Она действительно хотела провести мирное утро с братом и сестрой, но Джордж все время вставлял палки в колеса, и это вывело ее из себя. — Кстати говоря, — начала она, — я знаю, что вы не желаете ничего слышать, но кто-нибудь из вас был у отца в подвале? Там повсюду мышиные экскременты и воняет дохлятиной. Думаю, надо вызвать дератизатора.

— Я поставлю ловушки, — пообещала Лиззи. — Все равно дератизатор сделает то же самое.

— Ладно, — сказала Рут, — но…

— Что «но»?