Спрячь меня

– Наверное! – Ферди спрыгнул со стола и встал перед ней, сверля ее взглядом. – То есть ты знала, что это бигамия? Ты ненормальная. Просто сумасшедшая. Тебя надо изолировать. Ты же просто помешана на сексе. Нимфоманка! Чокнутая. Ты же сама все понимала.

Джорджия закрыла лицо руками, успешно воспроизводя трагически-безрассудную невинность ибсеновской героини.

– Я поверила Рэю.

– Рэю?

Этот поворот событий удивил даже мистера Кэмпиона, и он поднял взгляд на Джорджию. Но ему не было нужды задавать вопросы, потому что Ферди уже ухватился за ее признание.

– Что он об этом знал? Видимо, он присутствовал при самоубийстве – подстрекал несчастного.

– Не надо, Ферди, прошу!

Крик, казалось, исходил из самого сердца, и Джорджия повернулась к Вэл в поисках утешения. Вэл приняла на себя этот нелегкий груз и взяла ее за руку.

– Слишком много эмоций, дети мои, – сказала она, сама удивившись тихой уверенности в своем голосе. – Давайте все сядем. Джорджия, тебе надо объясниться. Что произошло?

Усевшись на твердый стул, опершись прелестными округлыми локтями о стол и зная, что хорошо смотрится в черном платье на фоне своей партнерши в яблочно-зеленом, Джорджия определенно почувствовала себя увереннее. Она подняла голову – в жестком свете лампы ее темные волосы отливали синим, а тени под глазами казались более резкими.

– Я вышла замуж за Ричарда Портленд-Смита в апреле 1933 года, – медленно начала она. – Вы знаете, как я его любила. Я вам рассказывала. Мы собирались держать это в тайне до тех пор, пока не сможем позволить себе объявить о нашем браке, с тем чтобы я оставила сцену. Это был безумный, фантастический план, и он провалился. Мы жили раздельно, встречались украдкой и только по выходным, и сами все разрушили. Постепенно мы друг от друга устали и к концу года поняли, что совершили ужасную ошибку. В сентябре ты поставил «Небольшую жертву», Ферди, и, когда я играла ту роль, впервые поняла, что значит настоящее несчастье. Я оказалась в ловушке. Моя прекрасная жизнь была разрушена. Я сама все испортила, и выхода не было.

– Тут-то и возник Рэмиллис?

Ферди задал этот вопрос совершенно спокойно.

– Дело было не в нем! – Джорджия принялась защищать себя с детской искренностью. – Совсем не в нем. Я бы признала, если б это было так, любви я не стыжусь. Она прекрасна, и перед ней невозможно устоять. Мы с Рэем действительно влюбились друг в друга с первого взгляда, но до того я была ужасно, невыносимо несчастна. Ричард дико ревновал меня и жутко злился. Он был жалок и омерзителен. Он подслушивал под дверьми и в конце концов стал вызывать у меня отвращение своим собственническим поведением. Я умоляла его дать мне развод, но он отказывался. Его гадкая карьера, как обычно, была на первом месте. Не могу вам передать, каково это было. В октябре он ушел в один из своих походов, и я испытала облегчение – словно сняла тесные туфли. Рэй был таким милым. Через несколько недель он должен был возвращаться в Африку и бо́льшую часть своего отпуска провел в театре. Я полюбила его. Он был таким сильным, счастливым и открытым. Когда вернулся Ричард, стало совсем невыносимо. Теперь он вздумал экономить и стал еще более скаредным. И через некоторое время я поняла, что он сходит с ума. Видимо, у него это было в крови, и наши мучения все разбудили.

Она провела рукой по лбу. В глазах у нее плескалась искренняя боль.

– Мы жутко ссорились. Постоянно. Это было ужасно, и становилось все хуже и хуже. Он пытался заставить меня ревновать. Жалкое было зрелище. На самом деле я ни разу не видела его с Каролиной Адамсон, но он часто разглагольствовал о женщинах, поносил наш пол и постепенно все больше и больше сходил с ума. Я терпела, но жизнь моя стала невыносимой. Я боялась его. От предложения развестись он впал в бешенство. Слышать об этом ничего не хотел. Наконец он довел меня до того, что я обратилась к частным детективам на Руперт-стрит, но они ничего не обнаружили. Видимо, он действительно был не в себе, целыми днями работал и питался одними сардинами. Он уволил слугу и жил отшельником. Эта болезнь как-то называется – меланхолия, преждевременная деменция, что-то в этом духе. Детективы брали кучу денег, ничего не делали, и в результате я их уволила. А потом в июне Ричард внезапно исчез. Сначала я не могла в это поверить. Я молилась, чтобы он не возвращался. Я страдала, Вэл.

Та посмотрела на подругу с тревогой.

– Она действительно страдала, – сказала Вэл Ферди Полу. – Это правда.

Он встретил ее взгляд, и его пухлые губы скривились в легкой улыбке.

– Просто невероятно, – согласился он. – Продолжай, Джорджия. Я вижу, что ты стараешься. Не лги. Развернись в полную мощь.

Джорджия покачала головой.