Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев"

— Чтоб хоть чуть-чуть согреться, в кабак лежит путь мой, — пробормотал «дварф» в полудреме. — Туда с сумою полной, обратно же с пустой…

— Нет, барон настоящий, — качнул головой слуга, не обращая внимания на господина, судя по всему, такие эскапады студенту были привычны. — Только бедный. И пьет. У него ребенок в городе, учится на правоведа. Так что живет господин с клинка и засылает в университет.

— А, — понимающе кивнул Бьярн. — Все в сына вкладывает? На сытую старость вложение? А учеба нынче дорогая.

— Дочка, — понизив голос, уведомил депрессивный. — Для нее все дороже.

Женщина-юрист, изумилась Елена. Интересно! Она много слышала о том, что правоведение чуть ли не единственная стезя, где могла проявить себя самостоятельная женщина, желающая биться за место под солнцем наравне с мужчинами. Однако доселе таковых не встречала, как-то не везло.

— Подстава? — предположил подозрительный Марьядек. — «Живодеры» выслали вперед лазутчика, мы его приветим, а он в спину разом вдарит.

— Возможно, — согласился Бьярн. — Но у бандитов не бывает столь хороших коней. Слишком ценная добыча, ее стараются в монету обратить поскорее.

— Вы про банду? — живо уточнил студиоз, и все разом подобрались. — Мы их опережаем на день или два. Потому и спешим. Вы точно их ждать не захотите, а всякий годный боец по дороге не лишний. Так что, возвращаюсь к предложению о найме.

— Золота! — дурным гласом возопил барон. — Хочу золота! На крайняк соглашусь на серебро, но доброй чеканки! Можно и медь! Но много! Чтобы не поднять!

Он снова икнул, закачался в седле. Конь терпеливо и мудро сносил издевательство хозяина.

— Согласимся на долю в кормлении с овсом для животных. И мешок зерна, — тихо предложил слуга. — Соглашайтесь, с ним действительно спокойнее будет. Днем почти не пьет и вообще боевитый господин.

Елена в очередной раз ощутила на себе несколько внимательных взглядов — от нее ждали решения. Вот пришел дурной пьяница, сквернослов и, похоже, обыкновенный дурак с родословной. Но… конный воин. Барон с дестрие-полукровкой и рыцаренок — наверное, можно считать их за одного кавалера или даже полтора. Против четырех у противника. Кисло, прямо скажем, но без «дварфа» счет будет уже четыре против одной второй или даже ноля.

— Но позвольте! — впервые с начала удивительной сцены у рыцаренка прорезался голос. — Как же ценз⁉ Как же необходимость вести образ жизни, приличествующий благородному состоянию? Кто ему не соответствует, тот… бетьяр! Господа, вы же не хотите сказать, что готовы связаться с… с… — он даже поперхнулся на противном слове. — Рыцарем-разбойником!

И в самом деле, согласилась про себя Елена, хорошо помнившая печальную историю с полунищим фрельсом и дочкой. Там неспособность снарядиться по соответствующему образцу вылилась в трагедию. Но «дварф», похоже, с легкостью плевал на все цензы и правила. Кстати, и шестой кавалер тоже не очень-то походил на блестящего аристократа при доспехе и хотя бы двух конях, так что чья бы корова…

— Сам дурак, — не открывая глаз, буркнул то ли самозваный, то ли настоящий барон. — И мелкобздей. Пощебечи мне тут, пинками прогоню вокруг забора. Свиненок мелкий. Ты военный поход сначала отбарабань хотя бы пажом. И чтоб господин тебе сладкий попец не прошуровал невзначай за отсутствием девок под рукой. Потом хрюкать на меня будешь!

Пехотинцы все, как один потупились, надвинули глубже шлемы и шляпы, скрывая ухмылки со смешками. Лишь тот, у которого был открытый и добрый взгляд, укоризненно качал головой, порицая дурные слова. Юноша побледнел, затем посинел, в конце концов, приобрел некий фиолетово-помидорный оттенок, и Елена даже испугалась — не хватил бы удар молодого защитника. Далее со всей очевидностью должен был последовать вызов или сразу нападение, поскольку таких слов не то, что кавалер, просто мужчина с оружием спустить не мог, тем более принародно. Но в критический момент, когда вот-вот должно было начаться смертоубийство, барон со всхлипом рыгнул, часто заглотал воздух и торопливо защелкал пальцами, привлекая внимание слуги. Тот привычно шагнул вбок, чтобы оказаться с наветренной стороны, и заученно протараторил:

— Все дальнейшее суть лишь признак и явление телесной слабости. И ни в коей мере не является оскорблением или демонстрацией неуважения к присутствующим особам. Независимо от их происхождения и чистоты крови. Почтенный господин Кост Дьедонне заранее приносит извинения и…

— БУЭЭЭЭЭ!!! — протяжно вырвалось из глотки барона, и благородный Дьедонне начал блевать прямо с коня.