Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев"

Маргатти не убежал с деревенским клинком. Он тоже принял бой и несколько мгновений отбивался сразу от нескольких. Тяжело ранил одного, рассек незащищенную физиономию другому и, в конце концов, упал под ударами, обливаясь кровью. Еще двоих свалили Бьярн и Марьядек, но бандиты дрались с нехарактерной для мародеров настойчивостью и упорством. Им удалось отбросить «рогатку», а также скинуть тяжелый брус, игравший роль засова.

Елена вскинулась, не понимая спросонья, что делать, куда бежать и что вообще случилось. Впрочем, ясно было — происходит непонятное и страшное. Огонь жадно расползался по нескольким домам на северо-восточной окраине Чернухи, горело слишком хорошо для обычного поджога, и первой здравой мыслью женщины стала догадка: нечто алхимическое использовали. Затем Елена поняла: началось! Все, как и предсказывал Бьярн, только раньше, намного раньше.

У западных ворот, кажется, шел бой, во всяком случае, там орали громче всех, и железо гремело, как в кузнице. «Тактическая четверка» энергично топала к воротам, поняв, наконец, откуда исходит главная угроза.

О, боже, подумала Елена, стараясь вытащить меч из ножен. Божебожебоже!!! Господи, помилуй, Бьярн говорил, что все случится быстро, однако… не настолько же стремительно! Лекарка ничего не соображала, клинок застрял, прихваченный к дереву ночной изморозью. Пальцы дрожали от понимания, что, кажется, Армию все же застали со спущенными штанами, и впопыхах начатая схватка уже проигрывается.

Со стороны западных ворот донесся дружный вопль радости, причем орали не защитники, что-то упало, деревянно громыхнув. Заржало сразу несколько лошадей, у самых створок, подсказывая, что конница готова вступить в бой.

Конники ворвались, копыта гремели о промерзшую землю, будто железо стучало в железо. Здесь положение на несколько секунд спас Кадфаль. Искупитель возник из полутьмы как привидение, отбил удар, направленный в раненого Маргатти, развернулся на месте, словно деревянная юла и обрушил палицу на голову первого вражеского коня. Старое высушенное дерево смяло выгнутый лист металла в полпальца толщиной, и зверь пал, убитый на месте, хозяин едва успел вытянуть ноги из стремян, избежав увечий под мертвой тушей. Второй конь сбил Кадфаля с ног и начал топтать его, несмотря на вопли всадника, пытавшегося остановить животное и продолжать скачку. Искупитель страшно завопил, переломанные кости вышли наружу сквозь плоть.

— Бей! — прокричал Драуг, и маленький отряд перекрыл дорогу, не позволяя конникам пробиться дальше.

Окровавленный Маргатти сумел подняться и ткнул мечом в бедро одного из кавалеров, достал, пробив дубленую кожу и стеганку, затем длинное копье пронзило храбреца насквозь, мечник упал на Кадфаля, крест-накрест. Протяжный вздох вырвался из груди дружинника, унося последние мгновения жизни.

У ворот началось полное светопреставление. Мультиварио с большим щитом стоял, как скала. Прочно сбитые доски трещали под ударами, а троица за спиной Писаря орала во весь голос, тыча длинномерами в кавалеристов, те отвечали дружным воем, щедро рассыпая удары в ответ. Ржали кони, звенела сталь. Пехота сдержала конницу, и Марьядек, умело действуя эрзац-пикой, сбил второго кавалериста, того, что был уже ранен Маргатти в ногу. Несколько мгновений казалось, что схватка идет почти на равных, даже с малым перевесом в пользу обороняющихся.

Все испортил рыцаренок Арнцен. Он ворвался в собственный строй с тыла, воинственно крича и требуя дать ему сразиться с равными. За подопечным спешил Дядька, но вдруг он как-то очень уж неловко споткнулся на ровном месте и отстал. Затоптался на месте, будто не мог решить, ломиться в бой, защищая племянника, или подождать чего-то. Мальчишка довольно хорошо владел оружием, зато всадником оказался никудышным, да и конь подвел, животное было очень плохо выучено, боялось шума и дергалось, как припадочное. Воспользовавшись этим, один из всадников ловко потеснил юного противника и огрел Арнцена по голове топором. Рыцаренку повезло, оружие не пробило шлем и не соскользнуло на плечо — заклепка удержала заточенную лопасть. Однако юноше основательно перетряхнуло мозги, он выронил собственный шестопер, откинулся на круп, бестолково взмахнув руками.

Суеты прибавилось, истошно ржущий и пляшущий на месте конь Бертраба мешал защитникам, и Бьярн, как ни пытался, не мог толком достать противников.

Один из врагов наклонился с седла и, подловив уставшего Писаря, достал его секирой на длинной рукояти. Оружие было необычно для всадника, но в умелых руках достаточно сильное. Веревочный шлем, конечно же, не выдержал, толстяк упал замертво. Убийца несчастного Мультиварио пришпорил коня и могучим прыжком преодолел затор из бьющихся насмерть людей. Марьядек пытался сбить еще одного кавалериста, однако не уберегся, попал под удар копыта, переломившего руку чуть выше локтя. Шипя сквозь зубы от боли, характерный актер упал на колени, выронив пику.

— Бойцы у нас неплохие, командование жопное.