Спору нет!

– Не знаю, – проблеяла Нина, усаживаясь в Мерседес, а двое спецназовцев вызвались отогнать ее машину. Настоящие герои!

– Ну вот, а ты боялась, -фыркнул Калиткин, входя в офис. – Все получилось в лучшем виде. Твоего злоумышленника соседи сами найдут и на газоне закопают.

– Сомневаюсь я в их способностях, – отмахнулась Нина и, вернувшись в свой кабинет, позвонила Элке.

– Ты на работе, мать? – устало осведомилась вместо приветствия.

– Ну да, на проклятых галерах, – хохотнула Элка. – А что? С чем еще сравнить работу в рекламном агентстве?

– Помнишь, вы в прошлом году для борьбы с автохамами постер печатали? – осторожно поинтересовалась Нина.

– С кошаком, что ли? – хмыкнула подружка.

– Ага, – рассмеялась Нина. – Хочу заказ сделать. Картинка та же, только сам постер круглый и на липкой основе. Я его одному человеку на запаску приклею.

– Это жестко, Нинок, – аккуратно предостерегла Элка.

– Да так и надо! – вскинулась Нина. – Меня этот Цесаркин достал.

– Это тот, что тебе квартиру разгромил? – серьезно уточнила Элла.

– Его брат. Тоже недоумок. Пакостит по мелочам, иногда даже смешно...

– Он симпатичный? – оживилась Элка.

– Да... – задумчиво протянула Нина и тут же одернула себя. – Ты его видела. В кафе на меня глазел.

– Тот, что с морковным десертом вокруг нас бегал? – встрепенулась Элла. – Косил лиловым глазом?

– Ага.

– Странная встреча, не находишь? – насупилась подружка. – Очень подозрительно.

– А я даже не задумывалась об этом, – понуро пробормотала Нина. – Но ты права, на случайность не похоже.

– Поменяй-ка, душа моя, пароли «вконтакте» и в почте, – слезно попросила Элка. – А я тебе к концу дня твой заказ подготовлю.

– Я заеду, – заверила Нина. – И тебя домой отвезу. Мне в Тарнаус нужно.

– С ночевкой? – хмыкнула радостно Элка. – Приходи вечером поболтать...

– Не-е, – протянула печально Нина. – Ромку заберу и сразу обратно.

К сожалению, этим планам не суждено было сбыться. Уже поздно вечером, выезжая из Тарнауса на развязку, ведущую к трассе, она глянула в зеркало заднего вида. Мишкин Рэндж маячил сзади, как приклеенный.

– Еще один навязался на мою голову, – тихо пробурчала Нина и перевела взгляд на заднее сиденье, где, свернувшись в клубок, спал сыночек.

– Солнышко мое, – умилилась Нина, чувствуя, как тепло разливается по телу. – Мальчик мой родненький. – И тут же вспомнила перекошенное лицо свекрови, прибежавшей выяснять отношения.

– Мне с вами разговаривать не о чем, – отрезала она тогда. – А с Мишей мы решим, как оградить сына от вашего влияния.

– Хорошо, что он тебя бросил, дрянь манерная, и на Томочке женился, – зло осклабилась Мишкина мать.

– Конечно, хорошо, Зоя Федоровна, – с улыбкой согласилась Нина. – Просто счастье, что вы теперь мне никто.

Зойка ахнула, не ожидав отпора, и, виляя жирной задницей, поспешила со двора. Примерно через час прискакал понурый Ломакин. Он даже не пытался оправдать мать. А только бубнил на ухо:

– Ты же понимаешь, Нин!

Заглядывал в глаза да убирал назад непослушные вихры. Мишка тихой сапой так и остался. Сначала на ужин, а затем и до позднего вечера. Вызвался даже проводить до дома. Так и ехали кавалькадой. Но оказавшись во дворе на Московской, Нина порадовалась, что не стала гнать бывшего мужа.

На пассажирском сидении рядом с водителем встрепенулась сонная Фиби.

– Тихо, – цыкнула на любимицу Нина и, оббежав машину, попробовала разбудить Ромку. Но сыночек, наигравшись за целый день, спал как убитый. Рядом припарковался Рэндж Ломакина.

– Давай я его на этаж подниму, – поставил перед фактом бывший и, аккуратно подхватив сына, замер, ожидая, когда Нина возьмет Фибку и закроет машину.

– А ты свой автобус не запираешь? – осторожно уточнила Нина.

– А кому он сдался, – хмыкнул Ломакин, любовно оглядывая последнюю модель японского автопрома, а затем серьезно заметил: – Кто тронет, потом костей не соберет. Ты же знаешь...

– Ага, – кивнула Нина и заспешила вперед, гадая в душе, натравить ли бывшего на братьев Цесаркиных или не стоит.

«Не стану Косте-выродку уподобляться, а с Денисом сама справлюсь», – решила она, открывая входную дверь.

– Клади на диван, – махнула рукой в сторону своей комнаты. Михаил, на ходу разувшись, отнес сына на широкое велюровое ложе, доставшееся в наследство от Крутояровых.

– Хорошая хата, – заявил Ломакин, оглядывая новую собственность бывшей жены. – Очень круто! Молодец, Нинка! Горжусь тобой! Справедливость все-таки восторжествовала!

– Миш, не надо, – предостерегла Нина. – Нет нужды об этом болтать.

– Все равно ты молодец. – Ломакин неуклюже чмокнул бывшую жену в висок и засобирался домой.

Закрыв за ним дверь, Нина уселась на краешек дивана, где уже минут десять притворялся спящим самый лучший мальчик на свете, и тихонечко позвала.

– Теперь, маленькая хитрушка, можешь открыть глаза. Папа уехал.

– Уехал? – разочарованно протянул сын. – А я думал, вы помиритесь!

– Рома, – предупредила Нина. – Тебя любят и папа, и мама, и это главное.

– Папа тебя тоже любит. А бабушка Зоя – нет. Она тебя называет мерзавкой, а меня дебильчиком.