Спойлер: умрут все

Вместо того, чтобы посторониться, Новак прибавил ходу. Пронёсся мимо маленького, белого с красным, предмета. Им оказалась кроссовка «New Balance». Мажор носил такие. Разве что его кросы были сплошь белыми. Без красного.

Новаку вспомнились недавно увиденные капли крови, рассыпанные по асфальту, как горсть плоских леденцов.

Тени сгустились, словно стадион проглотил Йормунганд.

Не останавливаясь, Новак оглянулся.

Его настигал монстр.

Голый и мучнисто-бледный, похожий на лишившегося шерсти павиана — если только бывают павианы под два метра ростом, бегающие на задних лапах. Башка — сплошная пасть. Раззявленная.

Сердце Новака рвануло к горлу переполненной адреналином ракетой. Он припустил как мог быстро, будто вернулись те пресловутые семнадцать лет из песни. Какое сухожилие? какое колено? — ноги враз слились в трепещущее пятно, точно их хозяин вознамерился побить мировой рекорд — и на то имелись все шансы. Призом была жизнь. Новаку хватило беглого взгляда на рассекающий узкое рыло монстра багровый жаркий зёв с понатыканными в беспорядке жёлтыми зубищами, чтобы отпали любые в этом сомнения. Челюсть монстра отвисала до дряблой, в бултыхающихся складках, груди, точно разбитый ящик комода. Меж зубов, как меж кривых обломков кораллов, в хлопьях серой гнилостной слюны угрём извивался язык. Мельком увиденное зрелище отпечаталось в сознании Новака шкворчащим ожогом.

Влетая в поворот, знаменующий конец первой четверти второго круга, Новак осмелился бросить взгляд за плечо. Монстр подотстал, но не сдавался. Конечности неестественных пропорций не оставляли надежд на то, что это просто мужик в искусно скроенном латексном костюме, устроивший злой розыгрыш — Новаку попадались эти ютубовские пранки, где вооружившиеся бензопилами и молотками шутники в костюмах клоунов-убийц подкарауливали в закоулках припозднившихся прохожих. Как вообще это можно было принять за человека, даже издали, даже сослепу?! Суставы ног твари были вывернуты назад. Когти передних лап, кривые, словно у ленивца, и сабельно-острые, вспарывали плавящийся воздух. Впалый живот оргиастически содрогался в голодных спазмах. Ниже живота мотылялся мохнатый и седой клубень гениталий — зрелище столь нестерпимо мерзкое, что изжога хлынула в глотку Новака ядовитым приливом.

Заметил он и ещё кое-что прежде, чем обратить взор перед собой. Бурое пятно на рыхлой груди чудовища.

«Не пятно, — ворвался в мозг голос непрошенного подсказчика. — Рисунок!»

Логотип «Adidas». Такой же, как у Мажора на майке.

Только у монстра знак — грубая копия трилистника — был намалёван подсохшим и уже шелушащимся красным.

— Помогите! — попытался крикнуть Новак. Разбухшая глотка выдала лишь жалкое блеяние. Неудавшийся вопль отнял драгоценные силы. Непростительная ошибка.

Когда вторая четверть круга превратилась в половину, Новак почувствовал, что сбавляет темп. Все болячки — стопа, колено, жадно царапающие грудную клетку лёгкие — вновь напомнили о себе. Адреналин выступал с пóтом из каждой поры. За спиной топот босых, почти человеческих пяток начал нарастать. Нетерпеливое «туд-туд-туд». Новак закусил губу, сжал кулаки, чтобы ускориться — помогло.

Немного.

В голове беспорядочно сталкивались мысли, будто сходящие с горы камни.

«Дотянуть до выхода. Меньше полкруга. Рывком! Справлюсь!»

И он поднажал ещё. Перед глазами зароились назойливые мушки. Каждый глоток воздуха наполнял лёгкие парнóй тяжестью сырого бетона. Но у него получится. Непременно.

Ещё минус четверть круга, и вот она, одинокая кроссовка «New Balance», замаячил впереди, знаменуя выход на финишную прямую. Новак впервые в жизни ощутил, что значит «второе дыхание»: «туд-туд-туд» позади стихало.

Он проскочил кроссовку и вильнул вправо. Скатился по лестнице, не тревожась о ступнях. Спасительная дверь распахивала объятья.

В буквальном смысле: распахнулась перед самым носом.

Новак врезался в мягкое и податливое — чьи-то живот, плечо. Отлетел назад, рухнул на спину. Поясницей треснулся о ступеньку — аккурат где протрузия.

Боль была ошеломительной.

Любитель вечерних пробежек, возникший на пути к спасению, с возмущённым «Эй!» повалился набок. Мелькнул солнечно-жёлтый смайлик на растянутой футболке. В барахтающемся на площадке недотёпе Новак узнал Пончика.

Дверь захлопнулась.

— Бежим, — просипел Новак.

Пончик неуклюже поднимался, ворча. Новак последовал было его примеру, но боль, пронзившая поясницу, оказалась столь одуряющей и яркой, что вышибла из головы мысли о настигающем хищнике. Будто Новака разорвало пополам.

— Бе… — попытался повторить он.

Кислая мина на лице Пончика сменилась недоумением и тотчас — гримасой безысходного ужаса.

Воскового цвета туша пронеслась над поверженным Новаком. Мелькнула ороговелая пятка, растопыренные пальцы жёлтыми заскорузлыми ногтями чиркнули его по щеке. Трепыхнулись над лицом разбухшие лиловые причиндалы чудовища. Смрадом канализации ударило в ноздри. Тварь спикировала на Пончика и прижала его к бетону.