Сплошной обман

Не в силах сидеть спокойно, я соскочила с кровати и взгромоздилась на качели. Плавные движения вверх–вниз помогали думать. Энгуса погубили его знания. Его порывистость и пылкость. Он сообщил кому–то о своем открытии, точнее, подозрении, ибо, если Энгус был бы уверен, он первым делом поспешил бы оповестить сестер. Должно быть, он сказал, что съездит в Лондон проконсультироваться, а затем, если его догадка верна, немедленно возвратится во Флаксби—Мид. А человек, которому он признался, наверное, кивал, улыбался и говорил, как это было бы чудесно для сестер, а сам втайне думал: "Как будет чудесно для меня, если я смогу навсегда заткнуть тебе рот".

Наиболее вероятным кандидатом на роль наперсника был мистер Дизли. Он занимался антиквариатом, а когда такое сокровище падает прямо в руки… Но сестры безраздельно доверяют ему. Похоже, они часто продавали мистеру Дизли вещи, так что он мог запросто выкупить миску или, что еще лучше, подменить ее. А еще проще — взять под мышку и скрыться. Я вспомнила о пропавших часах Энгуса… Жаль, конечно, что у мистера Дизли имеется алиби… но Примула могла заснуть. Нет, риск, что она проснется и обнаружит его отсутствие — это гораздо опаснее, чем вообще не иметь алиби.

С кем же еще мог поговорить Энгус, прежде чем сесть на лондонский поезд? Я бы услышала грохот катафалка, если бы Шанталь отправилась вслед за Энгусом и мистером Дизли. Значит, единственный для нее способ догнать их — поймать попутку и таким же путем вернуться. А ведь Шанталь подавала обед… Впрочем, тут нет ничего невозможного. Но ведь Энгус был отнюдь не глуп. Он бы очень удивился, если бы Шанталь вдруг появилась на платформе. Как бы она ему объяснила? Позвольте вам погадать, сэр?

Часы… Наверное, они были серебряными. Все часы Энгуса были серебряными. Тот, кто их взял, либо очень хотел завладеть ими, либо испугался. Страш… Если Шанталь могла погнаться за машиной мистера Дизли, он мог сделать то же самое. Ну хорошо, а дальше что?

Остаются Мод и Гранди. Я изо всех сил пыталась представить, как Мод жмет на педали, чтобы успеть встретиться с Энгусом, но не смогла. У меня не хватило воображения, чтобы поверить, будто медсестру может интересовать, принадлежит ли миска эпохе Мин или куплена в ближайшем магазине. Качели взмыли вверх, и вместе с ними мои мысли перескочили на Гранди.

Мать и сын. Годфри… Энгус должен был презирать сквайра больше, чем сестер. Вдруг Энгус позвонил Годфри или даже встретился с ним и сказал: "Можете распрощаться с картишками. Эти две старушки сидят на золотой жиле, точнее, спотыкаются о нее". Хотя Чейнвинд–холл так и сочился роскошью, поместье наверняка по самую крышу заложено и перезаложено.

Про Этерельду Гранди можно забыть. При всей ее ненормальности сынок Годфри куда более подходящая кандидатура. Сквайр уже показал свою хитрость, заманив картежников в "Кельи", значит, был способен заманить Энгуса и на Тропу Аббатов. Шанталь говорила о терпении, а всякий, кто живет под одной крышей с Этерельдой Гранди, волей–неволей должен был научиться терпению.

Головная боль прошла. Если я права относительно китайской миски, у Гиацинты с Примулой будут все основания благословить тот день, когда в "Кельях" появился Энгус. Качели остановились. Сестрицы окажутся вне подозрений только в том случае, если Энгус намекнул им о своей догадке. Но я почти не сомневалась, что это не так. Гиацинта после его ухода выглядела как обычно, а вот Примула казалась смущенной. Более чем смущенной… встревоженной.

Какая ужасная ирония, если одна из них… Нет, не буду об этом думать! Я все еще была готова встретить истину, какой бы страшной она ни оказалась. Я до нее докопаюсь. Но сестры приютили меня у себя. Я их полюбила. Неужели я поступила необдуманно? Да уж, размышлениями я себя не утруждала. Но ведь и мама с папой думали не больше пяти секунд, прежде чем взяли меня к себе.

Я соскочила с качелей. Пора было взглянуть на китайскую миску и убедиться, что причиной всему чья–то алчность. В доме, погруженном в тревожный сумрак, было очень тихо, но на кухне я столкнулась с Шанталь.

— Приятно провела время? — спросила я доброжелательно.

Черт! Минерва сидела на страже у своей миски. Я протянула руку, собираясь погладить собачку, и тут же отдернула. Хорошо декларировать, что ради дела готов на любой риск, но рисковать тремя своими любимыми пальцами я вовсе не собиралась. Меня выручил кот. Он появился из–под стола, грозно зашипел, и Минни тотчас испарилась.

Я схватила добычу и прижала к груди. Шанталь сняла свою черную кофту и аккуратно повесила на спинку стула. Я небрежно выбросила остатки еды в мусорное ведро и перевернула миску.

— Спасибо за возню с обедом.

— А ты чем занималась? — машинально спросила я.

На дне миски красовался чернильный штамп: "Сделано в Тайване". Моя блестящая теория обратилась в прах. При ближайшем рассмотрении миска выглядела настоящей халтурой, грубой подделкой под старину. Какая жалость! Если бы миска принадлежала эпохе Мин, это помогло бы не только раскрыть убийство Энгуса, но и решило бы денежные затруднения сестер.