Сплошной обман

Почему это я уставилась на его ноги? Ах да, ведь Страш обычно разгуливает босиком. Тут я осознала, что впервые вижу его в обуви. Что ж, вполне разумно. Полиция определенно удивится, увидев, что дворецкий вышагивает по дому в одних носках. Но почему бы ей не удивиться, увидев, что он надел остроносые женские туфли? Пусть это не самые изящные ботинки со шнуровкой, но все–таки…

Когда Страш заговорил, его тон был надменен, как и всегда, но он чаще обычного глотал буквы. Для всякого, кто знал дворецкого, это служило верным знаком, что он нервничает, но полиции это ни о чем не говорило. Почему этот факт вызывал у меня облегчение? Потому, что я беспокоюсь за Страша, или потому, что хочу, чтобы у полиции не было повода повнимательней присмотреться к "Кельям"?

— Какой ужас вам пришлось пережить, мисс. И мальчику тоже. Из–за этой суматохи я еще не приготовил завтрак, а ведь хозяйки обязательно потребуют что–нибудь поплотнее по случаю траурного события, например яичницу с беконом.

Звуки! Нарастающие голоса, шаги в холле. Я вскочила.

— Мне нужно вернуться в гостиную. Думаю, будет лучше всего, если вы присмотрите за Берти до прихода Мод Крампет.

Сильный удар по кухонной двери заставил нас невольно придвинуться друг к другу. Неужели полиция так спешит с арестом? И прибыла за кем–то из нас? Из–за двери показался нос–пуговка, и Миневра, печатая шаг, прошествовала к своей китайской миске.

— Я прослежу, чтобы Берти поел, — сказала Шанталь мне вслед. — Мы с ним прекрасно проведем время, ведь мы оба умеем видеть невидимое.

— Так ты знаешь о Фреде?

— Мод Крампет мне все рассказала. Она верит в мои способности и хотела узнать, когда Фред исчезнет. Я ответила, что не знаю.

— Думаю, в сложившихся обстоятельствах мне следует выделить за кухонным столом место для Фреда, мисс, — вмешался Страш.

Он скрылся в кладовке, а Шанталь вышла со мной в холл. Кроме нас, там никого не было.

— Тесса, я хочу тебе кое–что сказать. — Она коснулась моей руки.

—Да?

— Наша первая встреча произошла при несколько неудачных обстоятельствах. Да и то, что я оказалась в "Кельях", вряд ли вызвало у тебя прилив дружеских чувств. Но, несмотря на свое происхождение, я умею себя вести. Словом, предлагаю заключить перемирие, пока все не успокоится.

Я запустила пальцы в спутанные космы.

— Шанталь, я вовсе не испытываю к тебе никакой враждебности. Поверь, я не ревную к тебе Гарри по одной простой причине: отныне этот человек для меня совершенно ничего не значит. Пригласи меня на свадьбу, и я с радостью буду бить в цыганский бубен и веселиться.

Голос мой был обиженным и злым, и в нем отчетливо сквозила та самая ревность, от которой я открещивалась.

— Я тебе не верю, Тесса. Гарри думает, что ты…

— Меня совершенно не интересует, что думает Гарри!

— …Гарри находит твое буйное воображение на редкость привлекательной чертой, я же думаю, что твоя тяга к лицедейству и обману — лишь свидетельство юности. Во мне ты видишь только ветреную особу, но ты глубоко заблуждаешься, Тесса. Если бы Гарри ничего для меня не значил, я не стала бы слушать, как он тебя превозносит и страдает оттого, что ты швырнула ему кольцо. Ты вернулась в его жизнь, и с этим ничего не поделаешь.

— Разве ты не видишь, что нам обеим лучше без него!

— Верно. Тебе, потому что ты его не любишь, а мне — потому что люблю.

— Мне пора в гостиную. А поскольку я не до конца испорченный ребенок, то согласна на перемирие. И даже, если хочешь, на вечный мир до гроба.

— Нет, — хрипло ответила Шанталь. — Не будем клясться в вечной любви. Давай оставим это до тех времен, когда убийство раскроют и выяснится, виновен кто–нибудь из нас или нет.

Я быстро обернулась, но цыганка уже исчезла.

Народу в гостиной толклось, как на площади в базарный день. Правда, людей в форме не наблюдалось. Помимо сквайра, была там и его родительница. Миссис Гранди кружила по комнате, прижимая к животу вазу с нарциссами.

— Честное слово, мамуля, не станут они тащить сюда тело, — оживленно говорил Годфри.

В сторонке кто–то оглушительно чихнул. Раз, другой, третий… Мне стало понятно, почему миссис Гранди не расстается с цветами. Аллергический мистер Дизли тоже был здесь, а мать Годфри пыталась найти место для цветов, где они не представляли бы угрозу для жизни. Лицо Примулы походило на скомканную бумажную салфетку, а цвет почти в точности совпадал с цветом ее сизовато–серого платья. Она отобрала у миссис Гранди вазу, сунула ее в шкаф и принялась ожесточенно взбивать подушки. Гиацинта суетилась, переставляя безделушки на каминной полке. Мистер Дизли внес свою лепту в уборку, любезно запихнув под диван пару журналов.

Миссис Гранди прошипела мне на ухо:

— Милочка, вы, случаем, не захватили тряпку для пыли?

— Н-нет.

— А где ее можно найти? Нам нужно срочно навести здесь порядок, до приезда полиции. Неприбранные комнаты всегда производят на власти самое удручающее впечатление. Что может быть отвратительнее убийства, не правда ли?

— Да. — На большее меня не хватило.