Сплошной обман

Мы торжественно пожали друг другу руки, но я никак не могла отделаться от вопроса, занозой засевшего в мозгу: почему мальчик выглядел испуганным, когда открыл дверь? Вряд ли мои волосы поседели от страха, да и ногти за столь короткое время не могли превратиться в когти вампирши. Подойдя к окну, я спросила:

— А где сейчас Фред? Если он твой друг, я хотела бы с ним познакомиться. Или он очень стеснительный? А может, просто боится чего–то? — Я повернулась к Берти. — Это же очень старый дом, и о нем должно ходить множество историй, в том числе и самых жутких.

— А-а, Фредди стесняется людей, — протянул Берти с чувством превосходства. — Но знаете, мисс, он считает вас настоящей принцессой. Говорит, что вы даже лучше принцессы Дианы, честное слово. И мы с ним ничего не боимся (в окно ударил порыв ветра, и Берти вздрогнул), ни монаха, который повесился, ни других привидений.

— А ты много слышал об этом монахе? Неплохая история, правда? — Может, удастся вытянуть у мальчика слухи, которые гуляют по округе.

— Да так себе, мисс. Правда, люди почему–то становятся какими–то странными, когда спрашиваешь их о Тасселе или как там его звали. Тетя Мод говорила, что как–то даже приезжали с телевидения. Хотели снять фильм о нашем монахе. А им велели не трепаться об этом и убираться подальше… ну вы знаете куда.

— Думаю, что догадываюсь. — Итак, я была права, полагая, что прямые расспросы о моем происхождении ни к чему не приведут. Удивительно другое: местные жители до сих пор старательно замалчивают мелкий скандал, случившийся сотни лет назад. — Кстати, Берти, я хотела тебя спросить про тетю Мод. Почему ты зовешь ее тетей, а не мамой или мамочкой? Она же тебя усыновила.

В круглых карих глазах Берти читалось удивление.

— Никогда об этом не думал, мисс. Имена ведь ничего не значат, правда? С тех пор как она взяла меня к себе, лучше тети Мод для меня никого нет, и она об этом знает.

Этот мальчик был действительно славным. Он и понятия не имел, что вызывает во мне смутное чувство неловкости. Его любовь была такая безыскусная, такая чистая. Может, ее правильнее было бы определить как "настоящую"?

В холле раздались голоса, приблизились к двери в гостиную.

— Я лучше побегу. — Уши Берти еще больше покраснели. — Я готов умереть за вас, мисс! — С этими словами он выскочил через балконную дверь.

Привидений он, может, и не боялся, но старушек явно опасался. Решительный голос Гиацинты перекрывал нежный говорок Примулы, но сестриц Трамвелл заглушал мужской голос. О господи! Должно быть, мистер Дизли решил остаться на обед. Я быстро села на диван и напустила на себя тоскливое выражение всеми забытого и покинутого дитятки.

Примула семенила впереди Гиацинты, при виде меня ее личико, напоминавшее увядший цветок, сморщилось от ужаса.

— Милое дитя, случилась престранная вещь! Мы даже не знаем, что и думать.

— И все–таки я настаиваю, что не следует обвинять Мод Крампет. — Судя по тону Гиацинты, сестрицы были недовольны медсестрой. — Видимо мальчишка проговорился. Неприятно, но это не повод для взаимных упреков. Тесса, только что в "Кельи" прибыл доктор. Мы с ним не знакомы, похоже, это заезжий турист. Он зашел в пивнушку и там услышал про девушку, страдающую амнезией. Я без сил повалилась на диванные подушки.

— В пивнушку! — раздраженно фыркнула Примула. — Доктору медицины не пристало посещать подобные заведения. И, честно говоря, мне не нравится его вид. А чего стоит имя! Доктор Ступни. Какое–то оно неприятное, я бы даже сказала потное!

Если кто тут и потел, так это я. Попытавшись встать, я дернулась, и комната как–то неприятно закачалась перед глазами. Пришлось опять откинуться на спинку дивана. Что же делать? Как обмануть этого назойливого эскулапа? Что за омерзительный человек! Надо же, готов свернуть со своего пути только ради того, чтобы осмотреть больного!

— Пожалуйста, — прошептала я, прижимая руки к холодному лбу, — нельзя ли избавить меня от него? Я не настолько хорошо себя чувствую, чтобы встречаться с доктором.

Сомнительность моей отговорки никто не успел заметить, так как раздался осторожный стук в дверь. Примула суетливо метнулась к зеркалу и взбила седые кудряшки.

— Боюсь, выхода нет, дорогая моя Тесса, но мы останемся с тобой! — И, не дожидаясь реакции с моей стороны, оживленно прокричала: — Входите, доктор, входите! Да, пациентка здесь, она безмерно рада, что вы заглянули к нам. Это так любезно с вашей стороны…

Примула продолжала что–то лепетать, но я ничего не могла разобрать, слова слились в какое–то нечленораздельное бормотание. Дверь открылась, и в гостиную торжественной поступью вплыл доктор Ступни. Примула мигом умолкла, и сестрицы как по команде уселись на диванчик напротив меня.

Глаза доктора вперились в мое лицо, залитое, как я подозревала, смертельной бледностью. Бледность эта, правда, объяснялась не столько недомоганием, сколько страхом. Я встала, сделала шаг навстречу эскулапу, споткнулась и была вынуждена ухватиться за подлокотник и сесть обратно на диван.