Список запретных дел

Мы все еще учились в старших классах, когда Дженнифер прекратила общаться с отцом, да и он не делал попыток наладить с ней отношения. Эту часть он, естественно, опустил, вещая прессе о своей безграничной потере. Когда отец Дженнифер пришел навестить меня, я посмотрела на него настороженно, читая в его взгляде лишь желание оказаться в центре внимания. Его слезы ничего для меня не значили.

И вот теперь я сидела на уютной кухне, в Килере, а над газетными вырезками из той, другой жизни витали ароматы вкуснейшего кофе. Я снова просмотрела статьи, временами читая отдельные куски, замечая изменения в акцентах по мере развития судебного процесса. Между строк я разглядела так знакомый мне профессиональный энтузиазм, который на этот раз исходил от журналистов, проявивших особый интерес к этой истории.

Затем я обратила внимание, что под большинством статей стоит одно и то же имя: Скотт Вебер. Наверное, это он ухлестывал за Адель, как намекнул Дэвид Штиллер. Я задала Трейси вопрос, стоит ли нам повидаться с ним. «Определенно», — ответила она, не отрываясь от вырезок. Глаза ее блестели. Ей воспоминания тоже давались не просто.

—  Рэй, — не поднимая глаз, спросила Трейси, — почему вы так заинтересовались этим делом?

Мужчина расплылся в широкой улыбке:

—  Не только им, просто оно было самое трагичное. А когда сюда переехала Сильвия, это стало чуть ли не навязчивой идеей.

—  Что вы имеете в виду? — посмотрела на него я.

—  Идемте за мной, девушки, — позвал он.

Мы проследовали по коридору до двери в глубине дома. Я вдруг ощутила дискомфорт: другие люди оказались слишком близко. Мне совсем не нравились узкие коридоры, даже в таком приветливом месте.

Когда мы зашли в небольшой кабинет Рэя, я отставала на пару шагов, и, завернув за угол, ахнула. Стены были увешаны газетными страницами с заголовками и новостными статьями про самые ужасные преступления. В рамках копии документов, имеющих отношение к прогремевшим убийствам, стояли на столе, прислоненные к стене. Наверное, Рэй приложил немало усилий, чтобы создать свою галерею ужасов, изрядно покопался в прошлом, собрав целый архив о том, как одни человеческие существа заставляли страдать других.

Длинную полку вдоль стены занимали фотоальбомы, похожие на тот, что он показал нам. Каждый был помечен каким-то именем. Не знаю, посвящены они жертвам или мучителям, но обычно запоминают имена злодеев, с горечью подумала я.

Я взглянула на Рэя: он буквально светился от гордости. Этот человек совершенно не стыдился своей мании. Да и с какой стати? Для него это были лишь истории. Разве он думал когда-нибудь о жертвах как о живых людях? Понимал ли всю трагедию и ужас, что хранились в этих томах? Он коллекционировал разрушенные человеческие жизни, будто марки, и считал свое хобби столь же невинным.

Трейси была потрясена не меньше. Мы молчали. Я совершенно не понимала, как кого-то могло притягивать то, от чего я старалась убежать. Увидев наши ошарашенные лица, Рэй попытался объясниться:

—  Знаю, о чем вы думаете. Что это, ну, немного странно. Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Долгое время я считал, что со мной что-то не в порядке, но мне кажется… кажется… я просто хочу понять. Почему люди совершают такое, как это происходит? Одни идут на поводу эмоций, совершают поступки, на которые считали себя неспособными, и вся их жизнь меняется в мгновение ока. Иногда это безумцы — больные люди, и это не их вина. Но временами, лишь изредка, появляется настоящее зло. Зло во плоти. Как Джек Дербер.

—  Вы не считаете, что он психически больной? — спросила Трейси.

Казалось, она заинтересовалась его словами. Впервые я поняла, что она по-прежнему ищет ответы. Я думала, Трейси давно разложила все по полочкам и оставила эту историю в прошлом. Она всегда все знала, но, видимо, у нее, как и у меня, оставались вопросы и сомнения.

—  Нет, не думаю, что он болен. Он… он был столь расчетливым. Все его действия подчинялись тщательному плану. Я спрашивал про него Сильвию.

Рэй замолчал и отвернулся. Мне показалось, что он больше не заговорит.

—  Пожалуйста, продолжайте, — попросила я. — Это поможет… понять и нам.

—  Она рассказывала про него лишь раз, когда я сам спросил, а после умоляла меня — честное слово, умоляла — никому не передавать ее слов. Я не могу предать эту бедняжку, допустить, чтобы она увидела свои слова в книге.

Мужчина сморщил нос и зажмурился, будто сдерживая слезы.

—  Я не стану… Не стану давать материал для книги. А с другой стороны, вдруг это поможет найти ее.

—  Да, Рэй, — подала голос Трейси. — Вдруг, сами того не понимая, вы знаете нечто, способное помочь.

—  Правда? Вы думаете, сказанное ею так давно может иметь значение? Я и впрямь волнуюсь, где она.

—  Пожалуйста, Рэй, мы тоже беспокоимся о ней.

Рэй задумчиво посмотрел в окно и сел на раскладушку в углу. Мы опустились на небольшой диванчик напротив, отодвинув в сторону газетные вырезки о недавно пропавшей девушке.