Список запретных дел

Я тоже выбралась, держа при себе сумочку, ремешок которой все еще оставался крепко обмотанным вокруг запястья. Слегка пошатываясь, я ступила на зеленую траву и прошла вперед футов пятьдесят.

Вдалеке виднелась искрящаяся на солнце вода, и я поняла, что мы возле какой-то покинутой стоянки туристов. Вокруг кострища выросла зеленая трава, повсюду валялся мусор. Заметив, что смеркается, я в очередной раз проверила телефон. Скоро солнце совсем сядет за горизонт.

Если не обращать внимания на мусор, место было очень красивым. Сочно-зеленые деревья, какие встретишь только на самом юге или в тропиках. Воздух не такой тяжелый, как в городе. От озера дул легкий ветерок, смягчая жару.

Несколько мгновений мы молчали, глядя на закат над водной гладью.

—  Трейси? — подала я голос.

—  Да?

—  Что мы здесь делаем?

Она надолго замолчала и только потом ответила:

—  Именно здесь навсегда изменилась моя жизнь.

Я терпеливо ждала дальнейших объяснений, зная, что в своей прежней, хорошей жизни Трейси слыла мастерицей рассказывать истории. Наконец она жестом позвала меня за собой, и мы приблизились к кромке воды. По небу тянулись розово-оранжевые полосы, отражаясь в воде и отсвечивая нам в глаза.

—  Вон там, — указала она.

Я все еще ждала.

—  Там он это сделал. Там произошла Катастрофа. Там умер Бен.

Ну конечно же! Я прикрыла рот ладонью. Мне хотелось утешить Трейси, но за время своего отшельничества я утратила это умение. Теперь я вдруг поняла, что из-за неспособности справиться с прошлым мой мир уменьшился до размеров одного человека — меня самой. Впервые в жизни я осознала, что пережитые мучения сделали меня эгоисткой. Мне и в голову не приходило, что другие люди могут во мне нуждаться.

Понимая, что этого недостаточно, я все же сделала шаг навстречу Трейси. Она отмахнулась от меня:

—  Он вошел в озеро примерно в том месте. — Трейси указала на небольшую песчаную полосу футах в двадцати от нас. — Там нашли следы от ботинок, а его палатка стояла среди деревьев неподалеку. Он жил здесь с парой приятелей, таких же бездомных. Сидел здесь, пил пиво. У одного парня была гитара. Временами я тоже приходила сюда. Почти как на вечеринку. Но однажды ночью, когда другие парни уснули — или, скорее, вырубились, — он поднялся и направился к озеру. Зашел в воду и не останавливался. Один из друзей услышал всплеск и побежал на помощь, но Бена уже было не спасти. Он ушел на дно и больше не возвращался. На следующий день здесь все обыскали и нашли тело. Брат обмотал вокруг себя какую-то цепь. Сомнений не оставалось: он сам на это решился. Я приезжаю сюда раз в два года. Пытаюсь разговаривать с ним. Спрашиваю, почему он это сделал. Конечно, мне тяжело, но именно здесь я ощущаю близость к нему.

Трейси зашла в воду, затем двинулась дальше. Я вдруг подумала, не собирается ли и она идти вперед не останавливаясь. В эту минуту она казалась совершенно разбитой, плечи ссутулились, взгляд устремился вниз, рот приоткрылся.

—  Мне не следовало оставлять его одного ни на секунду, но в то время я слишком увлеклась клубной жизнью, пытаясь найти выход. Но ничего не помогало. И когда меня не оказалось рядом, Бен покинул меня. Единственный человек, которого я любила.

Я ничего не ответила, по опыту зная, что никакие слова не смогут помочь в ее горе. Нужно позволить боли захлестнуть тебя, пока она не отступит сама, медленно, постепенно. Я тихонько стояла рядом, глядя на озеро Пончартрейн и ослепительный закат.

Насколько мне было известно, череда событий, начавшихся здесь, привела Трейси к заточению в подвале Джека. Не прими она с отчаяния дозу героина, разве оказалась бы жертвой этого изверга? Глядя на нее сейчас, я задумалась, что все-таки хуже: страдания, причиненные Джеком, или это?

Так мы стояли долгое время, пока я не начала нервничать из-за темноты. В сумерках уже трудно было различить окружающие предметы.

Вдруг поблизости что-то зашевелилось. Раздался лишь чуть слышный хруст веток, однако мои тревоги тут же усилились. Я взглянула на Трейси, но она все еще в задумчивости сидела на земле, обхватив руками колени.

И снова этот звук. Сейчас его услышала и Трейси. Я удивилась, насколько мне знакомы все ее телодвижения. Будто мы вновь оказались в том подвале. Мы прислушались, не подавая друг другу никаких знаков, но обе отлично все поняли. Точь-в-точь как в заточении, когда наши тела рефлекторно напрягались при звуке приближающейся машины Джека. Шею или челюсть сводило, когда он заходил в дом. Теперь мы были начеку и снова прислушались.

—  Трейси, — прошептала я. — Может, поедем?

Я мельком взглянула на телефон. Трейси кивнула и быстро поднялась.

Как только мы сели в машину, она сразу закрыла двери на замок. Мне даже не было нужды говорить ей об этом. Она включила фары, и машина медленно выехала с поляны.

Впереди, на дороге, мы увидели силуэт мужчины. Трейси ударила по тормозам, и мы обе завизжали. На незнакомце была расстегнутая клетчатая рубашка, а под ней белая футболка. Длинные волосы, эспаньолка. Мужчина раскрыл руки — то ли дружелюбно, то ли враждебно — и направился к машине.