Список обреченных 1

— На этот раз вряд ли. Я бы и без него отрубился. И на следующее утро помнил все очень четко. Чувствуете, как я вам рассказываю? Я помню все приказы. Дословно. Утром пришел приказ написать подробный отчет и отправить на определенный электронный адрес. Вот адреса не помню. После отправки отчет надо было уничтожить вместе с адресом.

— У Лиги есть психологическая служба?

— Конечно.

Женя вернулся назад на основную страницу сайта Лиги.

— Вот она центре композиции. Следственный Комитет Лиги. Юридическая Служба Лиги. Суд присяжных Лиги. Оперативный отдел. Психологическая Служба Лиги. Аналитическая Служба Лиги. Финансовый Комитет Лиги. Отряд пропагандистов. Отряд исполнителей. А что?

— Чувствуется рука психолога.

— Не сомневаюсь. На Лигу работают отличные специалисты. Я отправил отчет и мне пришло сообщение: «Ваш отчет получен. Спасибо за отчет». И тогда черт меня дернул сделать то, на чем я схлопотал целых два штрафных балла. Я задал вопрос: «Я убил человека?»

«Вы исполнили приказ Лиги», — пришло сообщение.

А потом я получил письмо от Альбицкого: «Евгений, здравствуйте! Со вторым заданием вы справились хуже, чем с первым, причем, прокололись в самом конце. У вас два штрафных балла. Первый за излишнее любопытство, второй — за недостаток доверия к Лиге. Член отряда исполнителей должен доверять Лиге безгранично иначе ему там делать нечего. Запомните: „Все, что вы сделали по приказу Лиги, сделано для блага общества, чем бы это ни казалось. Никакой цели, кроме блага общества у Лиги нет“. Запомните и повторяйте, как молитву.

Сейчас вы не уверены, совершили ли убийство. Когда вы будете зачислены в отряд, будут случаи, когда вы будете точно это знать. Привыкайте. Это ваша миссия.

Кроме этих двух моментов, все остальное хорошо. Особенно нам понравилось точное следование инструкциям. На всякий случай предупреждаю: любое неисполнение приказа, даже, казалось бы, незначительного (не выпил таблетку, повернул не туда), — это гарантированный вылет из кандидатов, если конечно живы останетесь. За вами пока не водится, но запомните. За меньшие провинности — штрафные баллы. Для вылета достаточно пяти. Вы пока можете остаться в числе кандидатов, если по-прежнему этого хотите. Если нет, просто напишите „Нет“ в ответ на это письмо. Альбицкий».

— Вас очень расстроило это письмо?

— Ну, меня распекали, конечно. Причем, лично Альбицкий. Но меня не гнали, и это было здорово. Я ответил тут же: «Спасибо огромное, что позволили мне остаться. Простите. Больше не повторится. Конечно „да“».

— И что Альбицкий?

— Он ответил: «О-кей. Штрафные баллы остаются на вас. Их нельзя снять, просто попросив прощения. Надеюсь, вы сможете реабилитироваться в ходе выполнения следующих заданий. Живите обычной жизнью до следующего приказа Лиги».

— Давайте обедать, — сказал Олег. — Вы исключительно интересный собеседник, но мы с вами с голоду умрем.

Это был семейный обед с участием Марины Юрьевны и Димы. Женя вел себя исключительно скромно и даже застенчиво. О себе не говорил вообще. Видимо, у него не было приказа исповедоваться кому-то, кроме хозяина.

После обеда они вдвоем вернулись в кабинет Олега, и разговор продолжился.

— Итак, — начал Олег. — Когда был следующий приказ Лиги? Опять через месяц?

— Гораздо раньше. Точнее было много мелких приказов. Первый казался почти несерьезным. В ящике стола я нашел набор резиновых медицинских перчаток. Я должен был научиться надевать их наощупь в темноте. В спокойной обстановке это оказалось совсем несложным. Однако я честно потратил на это в общей сложности часов восемь, пока довел навык до абсолютного автоматизма. Отчитался. «Не прекращайте тренировок, — ответили мне. — По пятнадцать минут каждый день. Во время акции ошибка может стоить вам жизни».

— А другие приказы?

— Они были трех типов. Выпить таблетку. Сделать укол в вену. Сдать кровь. Иногда таблетки были совсем безобидными, я ничего после них не чувствовал. Иногда от них клонило в сон. Пару раз они были исключительно противными на вкус, причем их надо было медленно рассасывать.

— А инъекции?

— Подозреваю, что в большинстве случаев это был физраствор. Ну, или с какой-то безобидной примесью, которую можно было обнаружить при анализе, чтобы убедиться, что я исполняю приказы. Как правило, после инъекций я вообще ничего не чувствовал, пару раз закружилась голова, но быстро прошло. Мне кажется, меня просто дрессировали на умение делать себе уколы в вену: быстро, ловко и не раздумывая. Я сейчас могу это вслепую делать, наощупь.

— Преувеличиваете.

— Нисколько. У меня было три таких задания. Ампула в черной бумаге и шприц в ящике. Все в трех экземплярах. Надо запереться в ванной и выключить свет. Вслепую надеть перчатки. Вслепую собрать шприц. Вслепую вскрыть ампулу, заполнить шприц и попасть в вену. В первый раз я пролил половину ампулы и исколол себе руку, в вену попал с третьего раза. Во второй получилось чуть лучше, но тоже не сразу, и часть препарата утекла на пол. В третий — почти чисто.

— Они заметили ваши неудачи?

— Конечно, по анализу крови: «У вас недодозировка. Пришлите подробный отчет».