Список ликвидатора

– Да вот… – Грачев махнул рукой. – Кто-то проник в квартиру… Все перевернул…

– Ясненько… – произнес криминалист и отправился в ближайшую к нему комнату, где был выпотрошен шкаф и опрокинуто несколько кресел. – Только скажите мне, что вы тут уже хватали! – крикнул он оттуда. – Чтобы я не зря время тратил!

– Да вроде ничего, – пожал плечами Попков. – Только во-он ту вазочку…

– И все?

– Все!

– Не могли побольше заляпать… – недовольно сказал Чернов. – Я ж теперь очумею всю квартиру осматривать… – Затем он поставил свой чемодан на пол и щелкнул замками.

Слесарь оживился:

– Мне страсть как интересно посмотреть, чего у эксперта в чемодане! – сказал он. – Я этого даже в кино ни разу не видал…

Карп открыл чемодан, и взорам присутствующих открылся большой набор инструментов и… большая пластиковая бутылка пива. Управдом удивленно хмыкнул, Грачев и Попков усмехнулись, а Пухов вдруг завистливо проговорил:

– Ух ты! Двухлитровая… А в мой такая не влезает… – И он с сожалением посмотрел на стоящий у своих ног плоский металлический ящичек с инструментами.

Криминалист Чернов между тем достал увесистый современный фотоаппарат и принялся делать снимки поваленной мебели.

– Слушай, капитан! – сказал ему Грачев. – Начни с туалета, а? Там на бачке след остался…

Карп послушно опустил камеру, взял свою криминалистическую «лабораторию» и, не закрывая, перенес ее в указанное старлеем место.

– Так-так… – произнес он, увидев след. – Это уже что-то… – Карп Чернов достал из криминалистического чемодана линейку, положил ее на бачок и несколько раз щелкнул вспыхивающим, как молния, фотоаппаратом. Затем, взяв в одну руку пинцет, в другую – пустой целлофановый пакетик, он принялся счищать частицы желтоватого грунта, которые, собственно, и составляли след. Закончив это дело, Карп положил пакетик в чемодан и, оглядев присутствующих, сказал:

– Все, господа следователи, составляйте протокол осмотра и изъятия вещдоков, а я пивка хлебну! А то у меня руки что-то трясутся после вчерашнего…

Герман вышел из подъезда и отправился на пустырь, который, по Таниным словам, должен был находиться за домом.

«Сожгу и забуду! – думал он, сжимая папку. – Черт с ними!»

Редников завернул за угол здания, и его взору открылось пустынное пространство величиной с футбольное поле, очевидно предназначенное для строительства нового дома.

«Вот здесь и спалю эти бумаги!» – сказал он себе и зашагал к самому центру площадки. Необходимости в этом не было: документы отлично сгорели бы и с краю, но парню почему-то хотелось, чтобы сам момент их уничтожения выглядел торжественно и даже ритуально.

«Жалко, что Таня не пошла… – пожалел Герман. – Мы бы встали рядом, как древние язычники на капище…»

Надо сказать, что Редников был склонным к мистицизму человеком. Несколько лет назад, решив встать на путь духовного самопознания, он начал активно поглощать эзотерическую литературу, что сослужило ему плохую службу. Еженедельно подвергаясь в результате прочитанного все новым влияниям, Герман начал метаться от религии к религии, как от отдела к отделу в хозяйственном магазине, – там взяв одно, тут второе, а во-он у того стеллажа третье, – какие-нибудь «трансцендентальные упражнения даосских монахов» хорошо прочищают карму, словно металлический ежик – забитую раковину. В результате в его голове образовалась такая каша, что Редников перестал отличать Будду от вуду, медитацию от левитации, а Алана Чумака от «другого чувака», как называл его отец часто мелькающего на телеэкране колдуна Юрия Лонго.

Вообще с родителями Герман жил достаточно дружно. Все вместе они обитали в Ново-Косино в уютной «двушке», где Редников занимал маленькую комнату и оборудованную им под тренажерный зал кладовку. Там на коврике стояла одна-единственная гиря, которую Герман, впрочем, так ни разу и не поднял, остыв к идее телесного совершенствования на следующий день после того, как отец-фрезеровщик, по его просьбе, обливаясь потом, притащил эту тяжеленную дуру из заводской комнаты здоровья. Герман тогда решил попробовать вес гири и, оторвав ее от пола на полсантиметра, пришел к выводу, что дух тренировать легче, нежели мышцы.

Добрая и заботливая мама согласилась с ним, а Редников-старший назидательно сказал:

– С ума сойдешь со своими книжками! Читать вредно!

Сложно сказать почему, но Герман неожиданно внял словам отца и забросил эзотерическую литературу. Хотя склонность к мистике у него осталась. Так, например, Редников твердо верил, что обо всем, уготованном ему в будущем, он может узнать, если будет внимательно присматриваться к знакам, которые подает окружающая природа.

Например, в день, когда он ехал на встречу с Таней, Герман заметил, что стоящее на его окне растение, которое не цвело до этого несколько лет, вдруг неожиданно распустилось. Он посчитал это хорошим знаком, и вот пожалуйста – его надежды на благоприятный исход свидания оправдались! А сегодня утром Редников увидел, как в комнату влетела большущая бабочка, обогнула люстру и снова выпорхнула на улицу.