Список ликвидатора

– Да, – сказал Турецкий, после чего вытащил бумажник и оплатил протянутый ему счет за заказ, к которому они с Ивановой даже не притронулись.

– Благодарю вас! Всего вам хорошего, заходите к нам еще! – произнес официант и начал убирать со стола.

Александру сейчас совершенно не хотелось кофе, но, выложив за него сумасшедшие деньги (все-таки центр города!), он посчитал, что уйти просто так было бы слишком расточительно.

– Одну минутку! – сказал он, после чего взял чашку и одним глотком осушил ее. – Вот теперь все. Можете убирать.

Внезапно Турецкому показалось, что огромные голубые глаза Ивановой снова блеснули насмешкой.

«А может, я ошибся… – опять успокоил он себя. – Может, это все от освещения…»

– Ну что, пойдемте? – сказала Галина Ивановна.

– Да, – кивнул Александр.

И они направились к выходу из зала, потом прошли по коридорчику, открыли двери и оказались на улице.

– Вон моя машина, – показала Иванова на припаркованную неподалеку хищную спортивную «альфа-ромео», похожую на готовящуюся к прыжку кошку. – А ваша где?

Задрипанная «семерка» Турецкого стояла с другой стороны бульвара, и Александр возблагодарил небеса за то, что Галина Ивановна не видела, на чем он подъехал.

– Я оставил ее у Генпрокуратуры, – соврал Турецкий. – Тут, знаете ли, на метро быстрее…

– Ну что же… – сказала она. – Тогда поехали на моей.

– Поехали, – согласился Александр.

Они подошли к ярко-красной «альфа-ромео», и Иванова пискнула кнопкой брелка сигнализации. Двери гордости итальянского автомобилестроения плавно поднялись вверх.

– Ого! – восхищенно произнес Турецкий. – Просто летающая тарелка какая-то…

– Она и жрет как летающая тарелка… – мрачно пожаловалась Галина Ивановна. – Причем исключительно девяносто восьмой… – Женщина села за руль: – Ну что же вы стоите?

Александр плюхнулся на мягкое «анатомическое» сиденье, покрытое дорогущей полированной кожей. Когда Иванова завела сверхмощный двигатель, нажала на газ и стала выворачивать машину в направлении движения, Турецкому показалось, что она даже несколько приподнялась над землей, готовясь долбануть из находящейся сзади сдвоенной трубы огненными реактивными выхлопами и уйти в точку.

«Это и есть летающая тарелка!» – подумал Александр и мысленно перекрестился.

Обещание, данное Тане, нужно было выполнять, и Герман, напялив свою футболку, вышел в коридор и надел ботинки:

– Я готов!

– Подожди, я сейчас! – сказала Таня, подбежала к шкафу, быстро нарядилась в веселенький сарафанчик и метнулась к Редникову: – Одну минуточку… – Она схватила рожок для обуви и стала обувать туфли. – Тут за домом есть пустырь, пойдем туда и сожжем эти бумажки!

– Ага, – улыбнулся Герман. – Ну их действительно!

В этот момент зазвонил телефон. Таня сняла трубку:

– Алло… А, мама, привет… Да ничего, все нормально, а как у вас?… Ну и прекрасно… Что? Рецепт кулебяки? А разве он у меня?… Ах да, точно, я же его у тебя забирала… Только вот не помню, куда положила… Ну ничего, сейчас найду, подожди… – И, зажав трубку рукой, девушка сказала Редникову: – Милый, извини, тебе придется пойти одному… Это надолго. Рецепт целую страницу занимает, так что пока мама будет его переписывать, пока мы с ней еще кучу проблем обсудим… – Таня улыбнулась. – В общем, меньше часа я с ней еще ни разу не разговаривала… – Она посмотрела на папку, которую Герман держал в руках: – А мне так хочется, чтобы эти бумаги скорее сгорели и я наконец перестала волноваться… Так что иди один, быстренько сожги их и сразу возвращайся. Я буду тебя ждать! – И, чмокнув Редникова в щеку, девушка снова защебетала в трубку: – Мам, пока я буду искать кулебяку, ты найди мне, пожалуйста, рецепт земляничного торта… Нет, не песочного, а бисквитного… Нет, не с джемом, а с масленым кремом…

Герман открыл дверь и вышел из квартиры.

…– Сергей Федорович, царствие ему небесное, был просто-таки расчудесным жильцом! – рассказывал управдом Попкову и Грачеву, которые, стоя в коридоре, ожидали эксперта-криминалиста. – Ни разу ни за свет, ни за газ не задолжал, пьянок-гулянок не устраивал, хотя и холостяком жил, ни с кем не скандалил… – тут Михалыч как-то замялся и продолжил: – Правда, справедливости ради, хочу сказать, что человеком он был довольно нелюдимым… Даже не здоровался никогда…

– Точно! – подтвердил сидящий в углу на корточках Пухов. – Ни разу «здрасте» от него не слышал. Я ему, бывало: «Добрый день, Сергей Федорович, как здоровьице?» А он пройдет мимо и даже не обернется, как будто не слышит. – Слесарь помолчал. – Ну да ничего, мы люди простые… Мы не в обиде…

– Да, – согласился управдом. – Главное, что за свет и за газ уплачивал…

На лестничной клетке послышались шаги, и в приоткрытую входную дверь просунулся торс милицейского прапорщика:

– Это вы, что ли, эксперта из ЭКУ вызывали?

– Да, – ответил Попков.

– Заходи, Карпуша! – сказал прапорщик, исчезая.

Дверь широко открылась, и в квартиру шагнул полный, краснолицый мужчина с большим черным чемоданом в руках.

– Капитан милиции Карп Чернов из ЭКУ на Петровке, 38, – представился он и, оглядывая пространство, спросил: – Ну чего у вас тут?