Спираль

— Мне сейчас не до корреспондентов. И вообще, тебе хорошо известно, что я не люблю беседовать с корреспондентами.

— Я все объясняла — ссылается, что у вас договоренность с их начальством.

— Откуда? — быстро, словно вспомнив что-то, спросил Зураб Торадзе, поднял голову и откинулся на спинку кресла.

— Говорит, из Агентства новостей.

— Да, да, действительно… Припоминаю… Проси! Кстати, предупреди, что смогу уделить не больше десяти минут.

— Как скажете…

Секретарша была уже в дверях, когда ее догнал голос главного врача:

— Мужчина или женщина?

— Молодая женщина.

— Хорошо, хорошо, пусть войдет!

Секретарша оставила дверь кабинета открытой и, распахнув дверь в приемную, улыбаясь, пригласила журналистку.

Корреспондентом оказалась весьма юная особа, почти девочка, с модной стрижкой. На запястьях, пальцах и груди искрились дешевые, но со вкусом подобранные украшения.

Она сразу понравилась Зурабу Торадзе. Понравились ее длинные руки, коротко подстриженные волосы и весь облик. Девушку нельзя было назвать красавицей, однако спортивная осанка и энергичное выражение лица придавали ей броско-современный вид. Толстый блекло-желтый, грубой вязки свитер ниспадал на голубоватые брюки.

«Интересно, какие у нее ноги?»— было первое, что подумал Зураб Торадзе и поднялся, когда девушка приблизилась вплотную к столу.

— Здравствуйте! — сказала она, протягивая руку.

— Здравствуйте! Прошу садиться! — Зураб вышел из-за стола и указал собравшейся сесть девушке на кресло у маленького столика в углу кабинета. Проводил ее туда, выдвинул кресло. Усадив девушку, он вернулся к письменному столу. Забрал сигареты, зажигалку, пепельницу, расположил их на маленьком столике и опустился в кресло напротив гостьи.

Все здесь казалось юной журналистке необычным. Кабинет главного врача не походил ни на один из виденных ею до сегодняшего дня. Большие прямоугольники темного стекла в толстых бетонных стенах, конструктивные балки, между которыми спрятаны лампы дневного света длинный, непропорционально длинный на первый взгляд кабинет, полки с книгами, утопленные в стены, мягкая кожаная мебель и тяжелые струганые столы черного дерева придавали всему здесь очень строгий вид. Со всем этим как-то не вязались добродушное лицо Зураба Торадзе, его большие зеленоватые умные глаза.

Внимание журналистки привлекла коричневая железная дверь в задней стене. Странно, но у нее не было ручки. А над дверью за толстым узким стеклом мерцали красные и зеленые лампочки. Они вспыхивали и гасли, сменяя друг друга с очевидной закономерностью. Главный врач не обращал на них никакого внимания. Весь кабинет был выкрашен под слоновую кость, а потолок сверкал белизной. Но и эти краски не смягчали надменность и холодность, царящие в кабинете. Каждый угол, каждая пядь пространства были отмечены какой-то таинственностью и вызывали в случайном человеке неприятное чувство, может быть, даже страх.

— Не закурите? — Зураб Торадзе протянул гостье пачку сигарет.

В знак признательности девушка состроила непонятную гримасу, и пальцы ее кокетливо поплыли к пачке.

Главврач поднес ей зажигалку, пододвинул пепельницу.

Журналистка глубоко затянулась, одновременно доставая из голубоватой спортивной сумки блокнот и ручку.

Недавнее воодушевление Зураба Торадзе развеялось. Каждое движение девушки было настолько стандартным, а манеры настолько фальшивыми, что он понял — ее внешность и духовный мирок бесконечно далеки друг от друга. И уныло сказал:

— Что вас интересует? У меня время ограничено.

На лице журналистки отразилась досада. Она не спеша положила сигарету на край пепельницы и взяла ручку:

— Насколько мне известно, в вашей лаборатории успешно проводятся операции на животных по пересадке головного мозга.

— Правильно.

— Есть реальные результаты?

— Как вы изволили сказать — в нашей лаборатории успешно проводятся операции по пересадке мозга. Значит, у нас есть и реальные результаты.

— Как долго живут животные с пересаженным мозгом?

— Первую успешную операцию мы провели три года назад. Та собака живет и здравствует по сей день.

Над железной дверью внезапно вспыхнул желтый свет, и раздался странный звон колокольчика. Зураб Торадзе встал, подошел к письменному столу и нажал кнопку дистанционного управления. Тяжелая коричневая дверь медленно поползла вверх, исчезая в бетонной стене. В кабинет вошел молодой врач. Старомодные очки в позолоченной оправе, оседлав топорно вырубленный нос, отражали электрический свет. Такие очки юная журналистка видела только в кино. Врач, устало шагая, приблизился к Зурабу Торадзе и протянул ему проявленную пленку. Главный врач заправил ее в какой-то аппарат и нажал кнопку. Пленка осветилась. Журналистка не могла понять, откуда исходит свет. Она то наблюдала за напряженным лицом Торадзе, на котором время от времени проступало довольное выражение, то переводила взгляд на молодого человека в очках.

Зураб Торадзе выключил аппарат, осторожно извлек пленку, вернул ее молодому коллеге, одобрительно кивнул ему и дружески похлопал по плечу.

Врач в очках повернулся и скоро скрылся за дверью.