Спираль

Не любил — не женился бы. Слава богу, не должность ее папаши прельстила меня! Высокий пост, разумеется, имеет большое значение, но не такое, чтобы я женился не любя. Разве благополучие заменит любовь жены? Разве протекция и карьера стоят того, чтобы тебя коробило при одном виде жены? В конце концов, Георгий Ландия может только года на два приблизить те успехи, которых я все равно добьюсь своим талантом и способностями».

Рамаз еще раз оглядел свою атлетическую фигуру, улыбнулся самому себе, подмигнул и подошел к гардеробу.

«Что сегодня надеть?

К уважаемому Георгию — непременно в костюме. Не шокировать же его с первого дня!»

Перед глазами снова возникла Мака.

«Она, наверное, будет в белом. Значит, белый костюм отпадает.

Может быть, синий?

Жарко, я буду похож в нем на руководящего товарища из деревни.

Лучше всего надеть полосатый спортивный пиджак и серые брюки».

Рамаз достал их из гардероба, тщательно оглядел и повесил на спинку стула.

«Я же не выдумываю. Я в самом деле люблю ее.

А вдруг мое чувство — лишь минутное увлечение? Мало ли их было у меня?

Нет, я люблю Маку. Действительно люблю. Сегодня мало таких, как она.

А Инга?»

Снова в сердце шевельнулась заноза.

«Разве Инга хуже Маки?! Что из того, что она выросла в сиротстве? У кого еще на этом свете, кроме Инги, глаза богородицы?

Инга совсем другая, Инга на земле одна!»

Пораженный, Рамаз сел в кресло. Он не мог понять, почему в споре с самим собой он встал на сторону Инги. Вернее, понял, потому и поразился.

«Разве я еще думаю об Инге?

Никакой Инги! Инга моя сестра. Я за нее жизнь отдам. Но она только моя сестра и ничего больше.

Я люблю Маку, мою летящую, красивую, чистую Маку!»

Рамаз тут же представил, как удивительно плавно идет по улице эта девушка. Она, может быть, выше, чем нужно. Ну и что! Редко увидишь такое пластичное тело. Редко увидишь, чтобы движения словно бы слагались в один музыкальный аккорд.

Он почувствовал облегчение. Подошел к окну. Не было девяти, но уже стояла изнурительная жара.

Владельцы автомобилей седлали своих железных коней, столпившихся на изрытом газоне. Рокот моторов и скрежет тормозов неприятно резали слух. Вот тронулась одна машина, за ней последовала вторая, третья… Еще несколько минут, и во дворе осталось считанное количество автомобилей.

Рамаз оглядел сверху свои красные «Жигули», затем отошел от окна и снова устроился в кресле.

На душе опять потяжелело. Недавнее облегчение оказалось минутным.

«Что со мной? Может быть, голос Торадзе испортил мне настроение?

Нет, как вчера расстался с Макой, так сразу и навалилась тоска.

Видимо, перед большой радостью непременно наступает депрессия».

Тщетно старался он успокоить себя.

Встал, подошел к дивану, отодвинул телефон, лег ничком.

Он не хотел признаться себе, но осознавал, что гложет душу.

Сегодня же вечером по всему Тбилиси разнесется весть о его помолвке с Макой Ландия. Если не завтра, так послезавтра бурливая волна докатится и до института. Докатится, и, Рамаз прекрасно понимал, разъяренную Марину Двали уже ничто не удержит.

«Надо было раньше развязаться с ней. Раньше надо было рвать связь».

Он махнул рукой, сожалеть о прошлом не имело смысла.

«Если не завтра, то послезавтра надо кончать с ней, иного выхода я не вижу!

Может быть, завтра утром навестить ее? С грехом пополам успокою ее, приласкаю, постараюсь убедить. Пообещаю не оставлять без помощи…

Нет, не стоит. Все равно ничего не выйдет. Зачем бросать судьбу на весы? Разве я виноват? Разве я обещал жениться на ней и отступился от своего слова? Разве не она сама пошла на шантаж? Почему ничего не говорила мне, пока не оказалась на пятом месяце?

Никакого риска! И вообще, с чего я столько думаю о какой-то примитивной бабе, о какой-то секретарше?! Завтра же нужно покончить со всем!» Рамаз успокоился, убедившись, что не отступится от своего решения.

Он поднял голову, по привычке взглянул на часы, лежащие на стуле, — до прихода главного врача осталось полчаса.

«Какого черта нужно Торадзе? Не даст хоть один день побыть счастливым!»

Рамаз снова старался думать о Маке.

Он не без удовольствия предвкушал, что женитьба на Маке Ландия поможет уладить множество важных дел. По мановению руки молодому человеку предоставятся всевозможные блага, которых достигают к глубокой старости, да и то лишь энергичным и самоотверженным трудом. Ученому, едва перешагнувшему за двадцать пять лет, гарантированы оплачиваемая творческая свобода и идеальные условия для научного труда. Не нужно терять времени и на тысячи домашних мелочей, которые так претят натуре Коринтели.

Еще пять минут, и придет главный врач.

Рамаз встал, решил одеться. Тут же передумал. Он считал, что Торадзе не заслуживает того, чтобы встречать его при полном параде.

Ровно в десять раздался звонок. Рамаз пошел открывать дверь. В прихожей еще раз остановился перед зеркалом. Сейчас ему не понравился взгляд юноши, смотрящего из зеркала. Орлиные светло-карие глаза почему-то не сверкали огнем, как всегда, а походили на кратеры потухших вулканов.

Снова звонок. На сей раз на кнопку жали более настойчиво.