Так что мы сняли куртки с вешалки в коридоре и выбрались из дома через черный ход.
Вопреки придуманному нами прозвищу, Казенный дом выглядел не так уж грандиозно, хотя выделялся на фоне остальных жилищ (а обитали мы в районе для людей с достатком от среднего и выше). Да и участок был побольше, чем у соседей. Огромная лужайка, ровная и аккуратно подстриженная, за ней дикий сосновый бор, а дальше речушка с не самой мутной водой. Место для созерцания звезд Джейсон выбрал на полпути от дома к лесу.
Погода в том октябре радовала – до вчерашнего дня, когда холодный фронт сломал хребет бабьему лету. Диана демонстративно обхватывала себя руками и дрожала, но лишь для того, чтобы Джейсон чувствовал себя виноватым. Ночной воздух был прохладным, однако со двора не гнал. Небо прозрачное, трава относительно сухая, но не исключено, что утром снова покроется инеем. Ни луны, ни облачка. Казенный дом сверкал огнями, словно колесный пароход на Миссисипи, брызгал на лужайку жаркими желтыми отблесками, но по опыту мы знали: если в подобную ночь встать в тени дерева, исчезнешь так же верно, как если бы провалился в черную дыру.
Джейсон улегся на спину и направил бинокль на звездное небо.
Я сидел по-турецки рядом с Дианой. На моих глазах она выудила из кармана куртки сигарету. Наверное, стащила у кого-то из домашних. (Кэрол Лоутон была кардиологом. Формально она бросила курить, но, по словам моей матери, прятала пачки в трюмо, в рабочем столе, в кухонном шкафу.) Зажав фильтр в губах, Диана чиркнула прозрачной красной зажигалкой – на мгновение ее огонек стал ярче всех остальных огней, – выдохнула струйку дыма, и та закружилась, растворяясь в темноте.
– Затянуться хочешь? – спросила она, перехватив мой взгляд.
– Ему двенадцать, – сказал Джейсон. – У него хватает проблем и без рака легких.
– Конечно хочу, – ответил я, ибо теперь это был вопрос чести.
Диана с веселым удивлением передала мне сигарету. Я осторожно затянулся и сумел не закашляться.
– Смотри, как бы голова не закружилась.
Диана забрала сигарету.
– Знаешь что-нибудь про звезды, Тайлер? – спросил Джейсон.
Я хапнул полную грудь чистого холодного воздуха и выпалил:
– Конечно!
– В смысле, не из книжек в мягкой обложке. Назови пару звезд.
– Арктур, – вспомнил я, искренне надеясь, что в темноте Джейс не видит моей пунцовой физиономии. – Альфа Центавра. Сириус. Полярная звезда…
– Напомни-ка, где живут клингоны, – перебил меня Джейсон.
– Веди себя прилично, – одернула его Диана.
Близнецы были умны не по годам. Я тоже был не дурак, но выступал в иной весовой категории, и все мы это понимали. Джейсон и Диана учились в школе для одаренных детей, а я ездил в муниципальную на желтом автобусе. Они жили в Казенном доме, а мы с матерью – в бунгало на восточной границе участка Лоутонов. Их родители шагали вверх по карьерной лестнице, а моя мать убирала у них в доме. Короче говоря, между нами хватало очевидных различий, но мы научились признавать этот факт, не акцентируя на нем внимание.
– Ладно, ладно, – отступил Джейсон. – Сможешь показать альфу Малой Медведицы?
Альфа Малой Медведицы. Полярная звезда. Я читал кое-что о рабстве, о войне Севера и Юга. У беглых рабов была песня:
«Когда вернется солнце» – то есть после зимнего солнцестояния. Перепелки зимуют на юге. Калебас – это ковш Большой Медведицы. Линия его широкой стенки указывает на Полярную звезду, точно на север – туда, где свобода.
Я нашел на небе большой ковш и ткнул пальцем в его сторону, надеясь, что не ошибся.
– Видал? – сказала Диана Джейсону, словно я заработал для нее очко в споре, о котором меня не потрудились известить.
– Неплохо, – согласился Джейсон. – Знаешь, что такое комета?
– Знаю.
– Хочешь увидеть?
Я кивнул и растянулся рядом с ним. Во рту стоял едкий привкус Дианиной сигареты. (Ох, зря я пошел на принцип.) Джейсон показал, как удобнее улечься, а потом разрешил посмотреть в бинокль. Я повозился с настройкой резкости. Сперва звезды превратились в расплывчатые овалы, потом – в игольные ушки. Их стало очень много. Невооруженным глазом столько не увидишь. Я поводил взглядом по небесной панораме, пока не нашел (или подумал, что нашел) то место, куда показал Джейсон: крошечный светящийся сгусток на фоне беспощадно-черного неба.
– Комета… – начал Джейсон.
– Я знаю. Комета – что-то вроде снежка из газа и пыли, летит в сторону Солнца.
– Ну, допустим, – усмехнулся он. – А ты знаешь, Тайлер, откуда берутся кометы? Из внешней области Солнечной системы. Там что-то вроде ледяного гало. Ты даже вообразить себе не можешь, какой там холод.