Спят усталые игрушки

– Пришла, – обрадовалась тетка и, повернувшись в глубь коридора, крикнула: – Саша, скорее сюда, Тамарочка вернулась!

На зов быстрым шагом вышел мужчина. По-видимому, отставной военный, спина прямая, движения четкие.

– Катенька, – укоризненно сказал он, – мы же договорились, что ты никогда не открываешь дверь сама!

– Так ведь Томочка пришла, – жалобно заплакала женщина, – доченька моя ненаглядная, солнышко светлое.

– Это не Тамара, – мягко сказал мужчина.

– Не Тамара, – горестно повторила она, – не Тамара, не Тамара…

Мужчина обнял женщину за плечи, и та уткнулась ему в плечо.

– Прошу, – обратился он ко мне, – проходите в кабинет, сейчас приду, уложу только Катюшу.

Я послушно вошла в указанную дверь и села на диван. Похоже, я ошиблась, он не военный. Комнату заполняли книги по психиатрии, психологии и другим областям медицины.

– Извините, – произнес появившийся мужчина, – но с тех пор, как у нас стряслось несчастье, жена немного не в себе. Чем обязан?

Я растерялась.

– Собственно говоря, хотела поговорить с Тамарой Рыклиной.

Хозяин вытащил из замшевого мешочка трубку и начал методично набивать ее табаком.

– Наша дочь погибла год назад.

– Простите, – пробормотала я, испытывая только одно желание: убежать отсюда поскорей.

Хозяин аккуратно раскурил трубку и спросил:

– Что вы хотели от Тамары?

– Навряд ли вы поможете, – стала я мяться. – Рыклина училась в одной группе с Людмилой Шабановой и…

Отец Тамары побагровел, было видно, что он едва сдерживает гнев:

– Зачем вам Людмила Шабанова?

– Она получила наследство, а мы не можем исполнить завещание, так как не знаем адреса, я представитель адвоката…

– Вон, – четко сказал Рыклин.

– Что? – не поняла я.

– Немедленно вон из моего дома и не смейте никогда переступать его порога, – яростно заявил хозяин и, видя, что я замешкалась, повысил голос: – Вон, быстро, бегом, прочь!!!

Железная дверь лязгнула, и я уставилась на красивую бордовую кожу. Да они оба сумасшедшие, что муж, что жена, просто ненормальные. Хорошо хоть не ударили!

Покачивая головой, поехала на десятый этаж. Алла Мостовая жила в том же подъезде.

Здесь дверь распахнули сразу, не интересуясь, кто пришел. Молодая женщина приветливо сказала:

– Очень рада, вы ведь Наташа?

– Даша.

– Простите, перепутала, – улыбнулась хозяйка.

Я вошла в большую темноватую прихожую. Женщина повернулась, и стало видно, что она беременна, причем на большом сроке, месяц седьмой-восьмой, не меньше. А по лицу и не скажешь, никаких пигментных пятен.

– Согласны поговорить на кухне?

Я решила сразу внести ясность:

– Ищу Аллу Мостовую.

– Ну так это я, – засмеялась беременная, – сейчас…

Из глубины квартиры раздался звон будильника.

– Ой, – выкрикнула хозяйка, – совсем забыла.

Подталкивая меня в спину, она вслед за мной влетела в кухню и схватила большую пластиковую бутылку.

– Сидите молча, – велела Аллочка, – не мешайте.

Я глядела во все глаза. Мостовая перекрестила емкость, налила воды в чашку и стала отпивать по глоточку, кланяясь в разные стороны. Губы ее бормотали что-то непонятное.

– У озера Буяна, у реки, у леса, пойдет раба божия…

Мне стало не по себе. Похоже, в этом доме у всех сумасшествие. Может, вирус какой по этажам бродит? Бежать надо прочь, пока не заразилась!

Очевидно, мои мысли отразились на лице, потому что Мостовая, допив последнюю порцию, любовно закрутила бутылочку и спросила:

– Испугались, да?

– Скорей удивилась.

– Это магический заговор на беременность, – сообщила Мостовая.

– Так уж вроде все в порядке, – бесцеремонно ляпнула я.

Аллочка счастливо засмеялась.

– У вас дети есть?

– Двое.

– А вот у меня никак не получались. Первый брак из-за этого развалился. Бывший муж хотел наследника, и никак! Чего только не делали, в Институт акушерства обращались, на лечебные грязи ездили, и ничего! И у меня, и у него все в порядке, а не беременею. Со вторым супругом опять никак. Только Павел меня любит, и он мне сказал: «Нет детей, ну что ж, обойдемся».

Аллочка перестала лечиться и забросила мысль о ребенке. Но как-то тут одна из подруг посоветовала ей обратиться к колдуну Филиппу Гоголеву.

– К кому? – ахнула я.

– Ой, – махнула рукой Мостовая, – самой смешно вначале было, ведь работаю врачом, в медицинском училась…

Но соблазн оказался велик, и женщина отправилась на прием к магу.

– Денег отдала!.. – восхищалась Аллочка. – Год на них прожить можно. Филипп определил родовое проклятие.

«Ваша прабабка работала в няньках у барина, – объяснил колдун, – недоглядела за хозяйским младенцем, тот подобрал с пола крупную бусину и задохнулся. Барыня в гневе прокляла нянькину семью до седьмого колена. Наверное, ваша мать и бабка много страдали?»

Алла призадумалась. Мостовым досталось по первое число. Октябрьская революция, Гражданская и Отечественная войны, репрессии тридцатых годов… Все мужчины Мостовых погибли, кто на фронте, кто в лагере, но было ли это сугубо только проклятием их семьи?