Спящие красавицы

— Черт возьми, — сказала Джоли. — Пока еще нет. Дверь открыта, но нам нужно снять её с петель. Сделать немного больше места.

Лила нашла нож для стейков, а в ванной комнате древнюю бутылочку с перекисью водорода. Она облила лезвие, остановилась, чтобы посмотреть — есть ли дезинфицирующее средство для рук в диспенсере, висящем на двери, и попробовала его. Ничего. Вещество внутри давно испарилось. Она поспешила назад. Женщины окружили Тиффани, Эрин и Джоли полукольцом. Все держались за руки, за исключением Элейн Джиари, которая стояла, плотно погрузив руки в боки. Она направляла свой взгляд сначала к прилавку, потом к пустым кабинкам, потом к двери. Где-то рядом, тяжело дыша, на импровизированном операционном столе кричала женщина, теперь она лежала, в чем мать родила — сохранив на себе только старый хлопковый бюстгальтер.

Джоли взяла нож.

— Ты чем-то его продезинфицировала?

— Перекисью водо…

— Годится, — сказал Эрин. — Мэри, найди сумку-холодильник, если она здесь есть. Кто-нибудь из вас принесите полотенца. Должны быть на кухне. Положите их на верхнюю…

Тиффани жалобно завыла, когда Джоли Суратт ножом для стейков, без наркоза выполнила эпизиотомию.[316]

— Положите полотенца на верхнюю часть гольф-кара, — закончила Эрин.

— Ах да, солнечные батареи! — Это была Китти. — Чтобы их разогреть. Эй, это довольно умн…

— Мы хотим, чтобы было тепло, но не жарко, — сказала Эрин. — Я не собираюсь поджаривать нашего нового гражданина. Продолжаем.

Элейн стояла там, где была, позволяя другим женщинам течь вокруг нее, как вода вокруг камня, продолжая направлять свой взгляд на любой объект, который не был Тиффани Джонс. Ее взгляд был затуманенным и поверхностным.

— Насколько он близок? — Спросила Лила.

— Семь сантиметров, — сказала Джоли. — Она родит, прежде чем вы сможете сказать Джек Робинсон.[317] Цервикальное кровотечение[318] остановилось — по крайней мере, одна вещь, которая идет правильно. Тужься, Тиффани. Оставим немного на следующий раз.

Тиффани тужилась. Тиффани кричала. Вагина Тиффани открылась, затем закрылась, затем снова открылась. Свежая кровь текла между ног.

— Мне не нравится эта кровь. — Лила слышала, как Эрин одними губами говорит об этом Джоли, словно тренер, дающий полезный совет по преодолению беговой дистанции. — Слишком уж её много. Господи, хотела бы я, чтобы у меня был мой фетоскоп.[319]

Мэри вернулась с такой жесткой сумкой-холодильником, которую Лила много раз брала с собой на озеро Мэйлок, куда они с Клинтом и Джаредом ездили на пикники. На ей боку было выбито: БУДВАЙЗЕР! КОРОЛЬ ПИВА!

— Это подойдет, доктор Э.?

— Подойдет, — сказала Эрин, но не посмотрела вверх. — Ладно, Тифф, тужься сильнее.

— Моя спина меня убивает, — сказала Тиффани, но моя стало моооЯЯЯЯЯЯ, когда ее лицо исказилось, и ее кулаки ударили по стянутым вместе столам фирмы Формика.

— Я вижу его головку! — Закричала Лила. — Я вижу его ли… — О, Боже, Эрин, что…?

Эрин оттолкнула Джоли в сторону и схватила за плечи ребенка, прежде чем он смог втянуться обратно, при этом кончики ее пальцев надавили так сильно, что Лила почувствовала себя плохо. Голова ребенка скользнула вперед, сильно отклонившись в сторону, как будто пыталась оглянуться туда, откуда она появилась. Глаза были закрыты, лицо пепельно-серое. Петля вокруг шеи и через щеку вверх к уху — как удавка палача — была покрытой кровью пуповиной, что заставило Лилу вспомнить о красной змее, висящей на Удивительном Дереве. От грудной клетки вниз младенец все еще находился внутри матери, но одна рука уже высвободилась и свободно свисала. Лила могла видеть каждый палец, каждый ноготь.

— Прекрати тужиться, — сказал Эрин. — Я знаю, что ты хочешь быстрей закончить, но больше не тужься.

— Я должна, — шептала Тиффани.

— Ты задушишь своего ребенка, если продолжишь, — сказала Джоли. Она была рядом с Эрин, плечом к плечу. — Подожди. Просто… дай мне минутку…

Слишком поздно, подумала Лила. Он уже задохнулся. Только посмотрите на это серое лицо.

Джоли подсунула один палец под пуповиной, затем два. Она сомкнула пальцы и оттянула пуповину сначала от шеи младенца, а затем и вовсе сняла её. Тиффани кричала, все сухожилия в ее шее вздулись.

— Тужься! — Сказала Эрин. — Так сильно, как можешь! На три! Джоли, не дай ему упасть лицом на грязный пол, когда он выйдет! Отсчет! Раз, два, три!

Тиффани натужилась. Ребенок, как показалось, выстрелил в руки Джоли Суратт. Он был скользким, он был красивым, и он был мертвым.

— Трубку! — Прокричала Джоли. — Теперь трубку! Немедленно!

Элейн шагнула вперед. Лила не увидела, как она это сделала, но у нее уже была наготове бумажная трубка.

— Здесь.

Эрин взяла трубку.

— Лила, — сказала Эрин. — Открой его рот.

Его. До тех пор Лила не замечала крошечной серенькой запятой под животом ребенка.

— Открой его рот! — Повторила Эрин.

Осторожно, используя два пальца, Лила сделала то, что ей сказали. Эрин засунула один конец трубки в свой рот, а другой — в крошечное отверстие, расширенное пальцами Лилы.