Спящие боги

Тут мелькнула быстрая тень. Глянул вверх — расправив крылья, казалось, от самой одноглазой Луны, спускалась птица. Творимир вжался в древесный ствол, даже не дышал — он уже знал, что это за птица. Он только ожидал, что за первой последуют еще целые реки таких же, но нет — пока она была одна. Бесшумно опустилась на полянку, крылья сложила. Дивно, прекрасно было ее птичье одеяние из бесценного Лунного Серебра. Но, когда она сбросила эти одежды, и предстала в девичьей красе — Творимир понял, что никогда еще не видел ничего более прекрасного. Гармоничное сочетание плавных живых линий, девственная чистота кожи, легкость, слияние с туманной ночью… бесшумно вошла она в воды…

Творимир был уже на полянке, осторожно приподнял невесомые серебряные ткани — разглядывал, поглаживал перья.

И тут нежный девичий голос пропел:

— Ну, вот ты и пришел…

Окруженная лунным светом, стояла она перед ним, и нисколько не стыдилась своей прелестной наготы. Тонкими руками подхватила одежды, и вдруг облачилась в них, стала девой-птицей.

— Да. Я пришел. — молвил Творимир. — И теперь, наверное, я должен узнать все. Почему мне прежде виделось это озеро, и ты, да и себя я видел? Кто ты? Кто я? Что за мумии, в пещере? К чему все это?.. И что на дне этого озера?..

— Подожди, и ты узнаешь ответы на все вопросы. — приветливо ответила она. — Пойдем, пройдемся по этому парку…

— Парку? Я думал — это непроходимый лес.

— Когда-то здесь был парк. Но и поныне остались следы былого. Пойдем же.

Творимир пошел, ну а дева-птица перелетала с ветви на ветвь, и даже самые тонкие ветви, на которые она садилась, не вздрагивали. Вышли на древнюю, растрескавшуюся дорожку. Время от времени встречались потрескавшиеся, а то и вовсе развалившиеся статуи. Спокойствие, безмятежность…

— Скажи — это ты звала меня прыгнуть в колодец, на царском дворе?

Птица ничего не ответила, но Творимир и так знал, что она.

— Что за свет в глубинах этой планеты?.. Что я должен узнать?

— Ты не поверил мне сразу…

— Да — не поверил! Поверишь тут!..

— Если бы ты сразу последовал зову сердца — ты бы уже все знал. Но теперь ты должен пройти всю эту дорогу.

— Подожди. — остановился Творимир. — Какую дорогу? До Яслей Богов?..

— Да… — женственно вздохнула она. — А теперь выслушай меня. Ты уже знаешь: меня обвинили в колдовстве, содрали кожу, и бросили в это озеро. Матерь-Луна не оставила свою дочь — она облачила меня в свою кожу, и подарила оперенье из своего серебра. Из озера, в небо взмыла я, и теперь там птицей летаю. Но каждую летнюю лунную ночь спускаюсь сюда, купаться — в этом озере силы мои, без него я увяла бы. Плохо зимой, когда озеро сковано ледовым панцирем… Тогда я тоскую… засыпаю в темных, снежных облаках.

— Ты так прекрасна… — вспоминая ее наготу, прошептал Творимир.

— …Но, только ночью. Луна дарит мне кожу, но, если я останусь здесь до рассвета — первые лучи Солнца растопят ее, и я умру в тяжких мученьях. Когда я купаюсь, я беспомощна — любой может унести оставленные на берегу одеяния. Все золото и драгоценные камни королевства не стоят подарка матушки-Луны. Никто кроме тебя, не знает этой тайны, а потому, молю — не выдай меня…

— Ну, конечно, не выдам. — уверенно ответил Творимир. — Хочешь, поклянусь?

— Нет. Не надо никак клятв. Это должно быть в твоем сердце. Прощай!

Она взмахнула крыльями — легко взмыла. Творимир крикнул ей вслед:

— Подожди! Мы еще встретимся?

— Конечно…

— В следующую лунную ночь.

— Где?

— Здесь… — донесся едва слышный ответ из лунного поднебесья.

Творимир, уже в одиночестве, побрел дальше, и понимал, что мог бы и не спрашивать — итак, знал ответы на эти вопросы.

До замка дошел с первыми лучами зари. И, когда долго стучал в ворота, когда потом долго и нудно что-то объяснял, когда его грубо отсчитывали и угрожали — все это время он вспоминал прогулку по древнему парку — это воспоминание согревало, и он опасался только, что посадят его под замок, и он останется в этом скучном заточении. Однако, он ни сколько не удивился, когда узнал, что Царь (стало быть, и все остальные) собираются погостить здесь, по крайней мере, недельку…

Творимир постарался поскорее пройти смрадную от многолюдного ночного застолья залу, и, припоминая указания дворецкого, поспешил в уготовленную ему комнатку. В длинном и темном коридоре столкнулся с Бригеном Марком. Их предводитель заметно волновался, впился взглядом в Творимира, резко спросил:

— Ты склеп видел?

— Что? Какой слеп?

— На местном кладбище.

— Нет…

— Так где же ты всю ночь ходил?

— Похоже — хлебнул лишнего, ничего не помню…

— Где ж хлебнул, когда тебя с самого начала пира не было!

— В голову ударило — помутнение. Должно быть, переутомился. — и, стараясь перескочить на другую тему, спросил. — А кто еще был на пиру?..

— А князь какой-то, со своими людьми. — без всякого интереса вздохнул Бриген Марк, и тут же вновь набросился на Творимира. — Так что — не видел склепа?

— Нет. А что?

— На склепе птицы с ликом той девки. Ну, помнишь, во дворе? Она за тобой ухаживала, а потом, как я подошел — убежала — вроде как с пылевым вихрем улетела…