Спящие боги Инадзумы (СИ)

Ему не удалось скрыть свое удивление, и Аяка рассмеялась. Ласково провела ладонью по плечу брата. В ее глазах плескалось тепло, и сейчас она была невероятно похожа на собственную мать.

— Я ведь уже говорила, что не хочу быть просто Сирасаги Химэгими. Это время прошло, брат. Я готова к большему. Нет. Не так. Я хочу большего. И мы с Томой приложим все необходимые усилия, чтобы обеспечить достойное развитие и клана Камисато, и всей Инадзумы.

Аято прикрыл глаза ладонью. Значит, те бумаги, которые так старательно прятал от него Тома, и эта многозначительная ухмылочка… Разумеется, Тома поддержал Аяку в ее начинаниях. А она, кажется, за два коротких дня умудрилась уладить столько вопросов, сколько комиссия Тэнрё не решала даже за месяц.

— Ты… поразила меня в самое сердце, Аяка, — признался Аято. — Ты большая молодец. Скажи, юная хитрая леди, ты хоть что-нибудь мне оставила? Хоть какое-нибудь маленькое неинтересное дельце, в которое я мог бы нырнуть с головой? Сейчас мне это здорово бы помогло.

Аяка не переставала его удивлять. Порывшись в бумагах, аккуратными стопками разложенных на столе, она протянула ему конверт, скрепленный личной печатью Ее Превосходительства. Аято даже не помнил, когда видел такую в последний раз.

— Вот. Особое поручение сегуна Райдэн. Ее Превосходительство велела передать, что у тебя есть право отказаться. Но она попросила ответить честно, хочешь ли ты этого. Прежде всего самому себе.

Нежно поцеловав брата в лоб, Аяка поднялась и, умыкнув со стола пачку документов, скрылась за дверью. Аято проводил ее потрясенным взглядом. Затем, взявшись за нож для бумаги, осторожно вскрыл конверт и вытащил тщательно сложенное письмо, исписанное лично рукой сегуна Райдэн.

Некоторое время Аято молча вчитывался в текст письма. Затем, не веря своим глазам, снова пробежался по нему взглядом. Наконец он вложил письмо обратно в конверт и бросил его на стол, задумчиво глядя на полоску солнечного света, застывшую на стене.

Неужели Аяка приложила руку даже к этому?

Аято не сдержал улыбки. Он даже не успел заметить, когда его сестра так повзрослела и когда стала так уверенно проворачивать дела, о которых прежде смущалась даже заговорить.

«Указ Сакоку отменен, и Инадзуме необходимо налаживать связи с внешним миром — деловые и дружеские. Я не знаю человека, который больше бы подходил на эту роль, чем вы, Камисато Аято. Вы доказали свою преданность Инадзуме словом и делом, и я верю, что ваша дипломатическая миссия на материке принесет нашей стране пользу и процветание. К письму я прилагаю документы — в них содержатся указания для вопросов, которые необходимо обсудить с главами дружеских государств и представителями крупнейших торговых гильдий.

Я также прикладываю список лучших заведений Тейвата и мест, которые рекомендую к посещению — разумеется, в целях просвещения и ознакомления с культурой других государств. Вы можете в нем не сомневаться, поскольку каждый пункт был лично одобрен леди Гудзи Яэ, известным специалистом по культурным вопросам».

Аято погладил серебряное кольцо на указательном пальце. Сдержать одно обещание, не нарушив при этом другого. Соединить два мира, построить мосты между долгом и желанием.

Когда-то, сидя за этим самым столом, он принял решение повзрослеть и принять на себя ответственность за благополучие клана Камисато. В ту ночь он получил свой Глаз Бога. Тогда Аято решил, что этот божественный дар станет его оружием в борьбе за процветание его клана, но теперь…

Теперь он чувствовал себя другим человеком. Должны ли тебя всю жизнь вести одни и те же желания? Должен ли ты слепо следовать тому, во что привык верить, или выходить за рамки, искать новое — нечто большее, чем необычный вкус чая из Ханамидзаки? Должен ли ты вечно поступать, как диктует долг, или выбирать жизнь для себя?

У Аято не было ответов на эти вопросы. Управляя кланом и разбираясь с проблемами комиссии Ясиро, он почти всегда мог сказать, является ли принятое им решение верным.

Сейчас он не имел ни малейшего понятия, куда может привести его выбранная дорога. Может быть, он поворачивался лицом к невероятным возможностям, а может, вел себя в непроглядную тьму.

Так или иначе, из-за стола он поднялся уже со спокойным сердцем.

Решение было принято.

*

Гавань Ли Юэ привычно суетилась, но Бэй Доу уверенно прокладывала дорогу через толпу. Ее спутники старались не отставать — в такой оживленный час можно было ненароком затеряться и случайно уплыть в неизвестном направлении. А утомленной долгой дорогой компании точно не хотелось пускаться в новое плавание.

Наконец они вырвались из порта и, поравнявшись друг с другом, зашагали по направлению к ресторану «Народный выбор».

— Вам спасибо! — вместо приветствия воскликнул шеф-повар Мао. — О, прошу прощения. Добрый день, рад…

Из-за стойки показалась знакомая темноволосая макушка.

— Все в порядке, пап! Это Бэй Доу и ее друзья. — Сян Лин приветливо улыбнулась и махнула рукой, приглашая следовать за ней.