Спящие боги

— Понял… Мне бы поесть, а то и не знаю — доживу ли до завтра.

— Сказано же — еды нет. А сейчас — спать…

Он еще раз, посильнее толкнул Творимир, и развернулся — пошел руганью и кулаками успокаивать своих детишек.

Творимир медленно спустился в свою комнатушку. Постоял там некоторое время. Но в комнате было и душно, и холодно, и неуютно — он выбрался на улицу. Заснул среди руин снесенного дома.

Утром его брезгливо пихнули в бок. Он, дрожа от холода, приподнялся. Это были рабочие разгребавшие завалы.

— Ты что — бродяга?

— Нет. Я живу в доме напротив.

— А работа у тебя есть?

— Есть. Я новые подъезды прорубаю.

— Ты смотри! Еще раз так попадешься — сдадим, куда следует.

Творимир покорно кивнул, и, терзаемый резью во впалом животе, поплелся на долбление подъезда. Он уж и не знал, как выдержал продолжительную ругань широкоплечего. Однако не только выдержал, но еще и историю придумал — как в темном подъезде напали на него грабители, как он отбивался, и как в схватке один из них отмахнул ему палец. Широкоплечий с видом знатока долго разглядывал обрубок. Наконец, вынес вердикт:

— Ладно. В первый раз — прощаю. Но учти, в следующий раз, хоть ногу потеряешь и не явишься на работу — будешь выгнан, и станешь бродягой. А знаешь, что у нас с бродягами делают?!

— Знаю. — кивнул Творимир, хотя не знал, и знать не хотел.

Далее Творимиру была всучена кувалда, и он начал долбить. И работал с ожесточением — боролся с забытьем, со смертью.

Наконец рабочий день окончен. Широкоплечий был удивлен хорошими результатами, и за это выдал Творимиру удвоенный серый паек. Тут же, у недостроенного подъезда, Творимир, не чувствуя вкуса, поглотил еду, выпил настройку, и уже пьяный побежал к дому.

Бежал долго. Все высматривал свой подъезд, и тут вспомнил, что, в какой бы подъезд не забежал — это окажется его.

Соседи сверху уже поджидали у дверей его комнатушки. Болезненная женщина набросилась:

— Учтите — себе вы оставите минимальный кусок!

— Я согласен. — устало бормотал Творимир.

— Так неси трубу, а потолок мы уже пропилили! — хрипел пьяный мужик.

Творимир пробежал через улицу, и долго ползал в руинах снесенного дома — искал подходящую трубу. Стемнело, загудел тяжелый, душный ветер.

Вот и труба. Творимир взвалил ее на спину, и, согнувшись, поплелся обратно. Ступал медленно, осторожно — здесь ничего не стоило споткнуться, и переломать ребра.

Только выбрался на ровную улицу, а его окрикнули:

— Э-эй! Стой!

Появились призрачные силуэты.

— Так. Опять ты. И трубу несешь. Вор, стало быть?

— Нет… — измученно выдохнул Творимир.

— Так зачем же эта труба?

— Чтобы ползать по ней…

— А-А-А! Он еще смеется!

И Творимира стали бить. Он качался, скрежетал зубами, но трубы не выпускал…

Вот и подъезд — он ввалился во мрак, и там призраки отстали — видно, у них были дела поважнее.

— Долго нам еще ждать?! У нас, между прочим, дети! — завизжала болезненная женщина.

— Извините, пожалуйста… — прошептал Творимир.

Оказывается, они уже перегородили его квартиру. Для Творимира оставили пространство, на котором и большой собаке было бы тесно. Кое-как протиснули трубу, и с помощью липкой мази закрепили в потолке.

И вновь потащился Творимиру в развалины — за второй трубой.

Притащил. Соседи начали ругаться:

— Давай завтра доделаем!

— Нет. Я должен видеть ее сегодня. — настаивал Творимир.

— Ну, черт с тобой! — крикнул мужик. — Иди, договаривайся с этим…

"Этот" открыл после того, как Творимир минут пять простучал в его дверь. В руках безумца был тесак. Сухим голосом говорил:

— За пролом пола — ступня. За шум — большой палец правой руки.

— Я согласен.

— Учти. Ступню я буду рубить, когда ты будешь пол проламывать.

— Но…

— Не хочешь — возвращайся к себе.

Творимир глянул за спину безумца. Прекрасный призрак был в этой гнусной комнате. Она стояла у окна, и задумчиво глядела сквозь раздавленных мух.

— Согласен… — прохрипел Творимир.

Творимир прошел внутрь. Ему было выдано долото, и он долго и упорно пробивал им дыру в поле. Снизу слышались вопли детей, и ругань болезненной женщины. Затем Творимир получил пилу — начал пилить.

Безумец склонился и закатал своей ржавой железной рукой штанину Творимира до колен. Осведомился:

— Ты готов?

— Да. — прошептал Творимир — по его впалому лицу обильно катился пот.

— Тогда я начинаю рубить.

Призрак девы подошел к Творимиру. Здесь она обронила вуаль, и плавно за ней выгнулась. Легкой, нежной рукой подхватила вуаль, но задумалась, и застыла с восхитительной улыбкой. Что-то прошептала. У нее были теплые очи…

Страшная боль рванула в ноге. Творимир застонал — он продолжал пилить…

Это было только начало. Следующий удар рассек сухожилия до кости. У Творимира судорожно забились зубы, он прерывисто, словно захлебываясь, закричал. Следующий удар засел в кости — кость раскрошилась.

Дева плавно распрямилась, повела тонкими руками, взмахнула вуалью, и вдруг закружила в воздушном танце. Подобно лебединой шее выгибалась она. Вставала на цыпочки, бабочкой-балериной порхала. И чувствовался аромат живых цветов. Она протанцевала через занесенный, окровавленный тесак — и вдруг озорно, по девичьи рассмеялась.