Спящие

Возникают провалы в памяти. В трезвом уме Бен никогда бы не забыл вытащить столовые приборы из раковины прежде, чем купать в ней малютку.

Из мыльной воды, у самого бедра Грейси, всплывает зазубренное острие ножа. От ужаса Бену мерещится голос жены: «Какого хрена!»

Но разве этот случай или нечто подобное не являлось ему во снах?

Как говорится, первый признак галлюцинаций – неспособность отличать реальность от фантазий.

Однажды Бен выясняет то, что давно известно всему городу, – на двух единственных заправках кончилось топливо. Новая партия на подходе, твердят солдаты, но бензовозы не пропустят за кордон.

– Кто бы сомневался, – фыркает парень, стоящий впереди Бена в очереди на станцию. – Станут они создавать себе лишние проблемы! Еще разбежимся, чего доброго, а без бензина мы все в куче, как овцы в загоне.

Бену снится прекрасное солнечное утро. Они спят допоздна – немыслимая роскошь. Потом Энни отправляется за круассанами и клубникой. До обеда они валяются в постели: читают газеты, пьют кофе, лямка сорочки соскальзывает с ее плеча. «Чем займемся?» – Энни лениво потягивается, вопрос подразумевает, что они могут заняться чем угодно, чем только пожелают. Время – весь сон сводится к нему. У них появился неиссякаемый запас времени, бесчисленные часы, которые они вправе расходовать как угодно. Возникает блаженное, почти осязаемое чувство безделья.

Какая досада, что сон обрывается, вторая половина кровати пуста, но даже наяву Бена не покидает ощущение, что это дивное утро еще впереди.

Секунду спустя он вспоминает о том, чего ему так недоставало во сне, – о ребенке.

Его пронзает острое желание увидеть дочь. Проверить, все ли в порядке.

Добравшись до колыбельки, Бен замечает неладное. Одеяльце сбилось, накрыв девочку с головой. Дрожащими руками Бен приподнимает край, и его затапливает волна облегчения. Грейси жива-здорова, немного вспотела, но продолжает сладко спать. А вдруг она бы задохнулась? Вдруг бы он сам не очнулся ото сна?

Постепенно у него зреет совершенно дикое, нелепое предположение. Или наивная фантазия? Словно все эти сны сродни путешествию во времени, видениям из будущего.

Раньше ему такое и в голову бы не пришло. Бен никогда не призна́ется, как сильно он изменился после рождения дочери. Как много готов принять на веру – или наоборот? В свете последних событий так трудно отличить, где правда, а где нет. В конечном итоге самое невероятное уже свершилось – разве младенец не истинное чудо света? Разве не вера в чудо помогла убедиться, что в разбухшем животе Энни и впрямь поселилось человеческое существо? Разве малышка в первые секунды не напоминала выходца с другой планеты? «Criatura», – вспомнилось тогда Бену. Так испанцы называют новорожденных. Существо. Туловище младенца покрывали шелковистые волосики. Шерстка, восторгалась Энни. Пушок, определил доктор. У нашей девочки есть шерстка, любила повторять Энни, будто дочка явилась к ним из потустороннего мира. Только родившись на свет, она сразу умеет дышать. Хвататься за палец. Чем, как не телепатией, объяснить то, что даже сейчас, когда Бен с тревогой просыпается посреди ночи, Грейси дает о себе знать коротким обнадеживающим всхлипом? Разве после такого можно с уверенностью отрицать сверхъестественное?

Утром раздается странный капающий звук – Бен в недоумении смотрит, как кофе течет со столешницы на линолеум. Он включил кофеварку, хотя кувшин остался в мойке.

Бен подогревает бутылочку, попутно размышляя о своем сне, и мало-помалу начинает верить – да, он никогда не скажет об этом вслух, но вдруг, вдруг, подобно коллективному бессознательному или экстрасенсорике, – вдруг в снах ему действительно открывается будущее?

40

Мы часто путаем мечты с реальностью, надежду с обманом, лучший мир с тем, каков он есть на самом деле. Взять, к примеру, детей – нам и в голову не приходит, что мы можем их потерять.

Поэтому, когда Грейси не просыпается в положенное время, Бен даже не помышляет о беде. Девочка сладко спит и выглядит совершенно обычно: розовые щечки, толстые губки, веки слегка трепещут. Посапывая, она сучит ножками. Все вроде бы в порядке, кроме одного: как Бен ни старается, она не открывает глаза.

– Просыпайся. – Бен берет ее на руки, такую теплую. Даже во сне стоит протянуть ей палец, и она схватит его крохотными ладошками. – Просыпайся, кисуля. – Он щекочет ей пятки, теребит щеки, брызжет водой в лицо – безрезультатно.

Не важно, сколько раз Бен представлял себе эту сцену, – его худшие опасения сбылись и затмили собой все вокруг.

Невозможно, невыносимо передать, каково это – утратить смысл жизни.

Позже Бен десять раз придумает и продумает, как можно было уберечь малютку от несчастья: например, не выходить из дома, раньше уехать из города или прорваться через кордон. Пока же он бессильно опускается на колени, словно перед молитвой или мольбой.

– Пожалуйста, – бормочет он, касаясь ее груди, точно в ней сокрыт магический талисман. – Пожалуйста, очнись.