Спящая красавица

Он повернул голову. Пол, который почти качался под его ногами перед этим, казалось, снова выровнялся. К нему направлялась Николь Уайлд. Ее шея, плечи и грудь были обнажены. Она, по-видимому, прекрасно могла провести вечер в присутствии Азерса (при условии отсутствия миссис Азерс). Или Татлуорта, или будущей миссис Татлуорт (которая была значительно старше его самого), или декана и его супруги, двух помощников декана и этого глупого герцога, ради которого все собрались. И Джеймсу вдруг стало ясно, почему Николь Уайлд принимают в этом кружке: герцог путешествовал в компании женщины, которая явно не была герцогиней.

Николь сжала руку Джеймса.

— Мне только что сказали, что вы будете сегодня здесь, доктор Стокер. Какой приятный сюрприз!

Джеймс остолбенел, как будто превратился в скалу.

Он слышал, как она шутила, все смеялись. Николь усадила Джеймса на стул и села рядом с ним.

Расположившийся напротив них Татлуорт, прокашлявшись, сказал:

— Думаю, вам с Николь лучше побыть наедине. Посидите рядом. Не знал, что вы уже знакомы. Не правда ли, Джеймс, она очаровательное создание? Везде была. Все видела. Одна из самых приятных и образованных женщин... — И пошло, и поехало.

Джеймс перестал слушать. Он понял. Он должен позволить ей позаботиться о нем. Ох, разве не этого он добивался?

Джеймс задержал свой взгляд на ее декольте. Тени, отбрасываемые канделябрами, трепетали на ее груди цвета слоновой кости, возвышавшейся над темно-фиолетовым шелком платья, цвет которого был таким насыщенным, что казался почти черным, как кожица спелых слив. Не стоило и говорить, что все дамы на обеде были декольтированы. Как не стоило упоминать и то, что в тот вечер женщины не упустили превосходной возможности для демонстрации своих прелестей. Джеймс расценивал это как способ, аналогичный тому, как в брачный сезон птицы распускают свои хвосты или заводят брачные танцы.

Кто-то упомянул о Филиппе. Джеймсу показалось, что его спросили о причине отсутствия Филиппа.

— Он уехал, — ответил Джеймс. Не пускаясь в дальнейшие объяснения, он с удивлением услышал, как Николь пояснила:

— Сегодня днем. Он сопровождает жену на воды.

«Он повез ее в Бат, — хотел сказать Джеймс, — встряхнуть голубушку Вилли». Но незначительная неточность роли не играла. Удивительным было то, что Николь знала о делах семейства Даннов. Кто же, черт побери, спал с ней? Наверняка Азерс. Возможно, Татлуорт. Вероятно, каждый из присутствовавших, кроме него самого, подумал Джеймс.

Он осушил свой стакан с виски перед первым блюдом — голубиными грудками, начиненными яблоками. Голубиные грудки. Он с жадностью съел их, затем запил красным вином. И если бы Джеймс мог хоть на минуту вернуть здравый смысл, он бы понял: единственное, что следует сделать, — уставиться на стол, дабы не видеть епископа — человека, который способен назвать его вором и убийцей, лишь бы это помогло ему добыть карту, указывающую путь к золоту. Азерс оживленно беседовал со старым герцогом и его спутницей, молодой женщиной лет двадцати.

Джеймс чувствовал себя как зверь в клетке.

Аборигены. Он был одним из них. Бегал с ними на охоту. Шутил с ними над их страхами. Изучал вес и прикосновение длинного копья, понимал его преимущества, не издавал ни звука, когда это требовалось. Джеймс опустил глаза на свою белоснежную манишку и жилет, на черные брюки — все было насмешкой. Он взглянул на Азерса и пожалел, что у него в руках в этот момент не оказалось длинного тяжелого и твердого копья с отточенным, отшлифованным каменным наконечником.

Николь, по всей вероятности, передалось его настроение, потому что под столом она вдруг положила свою руку поверх его. И, Боже милостивый, — он отчетливо почувствовал это — ее рука погладила его руку и спустилась ниже — на бедро Джеймс не смог сдержаться и посмотрел на Николь открытым обжигающим взглядом, полным страстного желания.

Она отвернулась и попыталась убрать руку. Джеймс поймал ее под столом и стиснул.

Эта поразительная женщина мило улыбнулась и промурлыкала:

— Если вы не отпустите меня, я опрокину этот необыкновенно вкусный шербет прямо вам на колени. Отпустите — Она приподняла брови. — Выбросьте все из головы.

Правильно. Он отпустил ее и движением руки подозвал официанта. Еще вина. Затем указал на бокал Николь:

— И сюда тоже.

Подносы с различными блюдами сменяли друг друга, как набегавшие волны. Только Николь знала, что побывало на тарелке Джеймса. Сам он не замечал, что ел.