Спи, моя красавица

У каждой женщины глаза уже были открыты или близко к этому, и их очевидный ужас ситуации был отражением моего.

— Вставайте и помойте себя, — приказал он, делая несколько шагов к выходу.

Затем он щелкнул красным выключателем справа, и вода хлынула из всех насадок для душа.

Когда ледяная вода обрушилась на всех обнаженных женщин. Некоторые завизжали, некоторые заплакали, но многие встали, как и я, и мы начали смывать грязь со своих тел. Температура меня не беспокоила, особенно если нужно было вымыться. Не зная, попаду я в беду или нет, решила рискнуть и открыть рот, утоляя пересохшее горло первой пресной водой, которую я видела за последние годы. Освежающая жидкость имела металлический привкус, так как явно поступала из ржавых труб, но, тем не менее, я сделала большой глоток, пока брызги омывали лицо.

— Обязательно отмойте свои грязные киски и щель между ягодицами.

Грубый комментарий мужчины заставил более напуганных женщин хныкать еще сильнее. Но опять же, мне было все равно. Не знаю, почему эти слова меня не беспокоили, но они просто не беспокоили. В тот день, когда я сдалась, знала, что приняла тьму, которая поможет мне справиться. Я приняла эту истину, и резкие слова охранника будут только началом.

Заметив, что другие использовали куски мыла, намыливая пены на свои грязные тела, я огляделась, пока не нашла свой кусок мыла на ближайшем выступе. Дотянувшись до него и протерев им грязную кожу, пока с меня стекала вода, я действительно испытала чувство счастья. Это было так давно, и даже стоя в комнате с другими захваченными рабынями, принимая душ под ледяной водой на глазах охранника, я чувствовала себя человеком.

Когда душ резко отключили, мы стояли, обхватив дрожащие тела руками, и смотрели на охранника, ожидая, пока он скажет нам, что будет дальше. Капли воды стекали по моим волосам, и мурашки по коже покрывали каждый дюйм кожи, но мне было все равно. Я была чиста. Некоторые плакали, другие умоляли, но я ничего не делала, кроме как высоко подняла голову и ждала. Может быть, разговор с затененной женщиной в карете помог мне набраться храбрости. Может быть, дело в том, что я немного знала о том, что должно было произойти, и неизвестное не преследовало меня так сильно, как других женщин. Или, может быть, дело было просто в том, что моя жизнь и раньше была не розами, а шипами. Неужели может быть намного хуже?

— На колени, — приказал мужчина, когда открыл дверь и давая знак остальным охранникам войти.

Их черные ботинки, расплескивающие лужи на полу, были всем, что я могла видеть, когда без колебаний сделала то, о чем просили. Другие женщины не действовали по команде так быстро или вообще не стали выполнять приказ, и были вознаграждены шлепками по лицу или выдергиванием волос, поскольку их заставляли встать на колени перед каждым приближающимся охранником.

— Вам лучше привыкнуть, красавицы. С этого момента вы делаете именно то, что вам велят. Если вы этого не сделаете, последствия будут серьезными.

Звук металла и цепи раздался до того, как тяжелый ошейник обернули вокруг моей шеи и привязали к серебряной цепочке. Я взглянула вверх и увидела человека с дьявольской ухмылкой, который смотрел на меня сверху вниз, держа мой поводок, будто я была животным.

— Привыкайте и к этому, красавицы. Вы все маленькие питомцы Фурии. Какая бы гордость у вас ни была, лучше избавьтесь от нее поскорее.

Повернувшись, он жестом приказал охранникам вести своих «питомцев» на поводках. Те немногие женщины, которые пытались встать, были впечатаны в землю ногами по ребрам или падали на задницу от удара.

Стараясь не обращать внимания на крики окружающих, я ползла на четвереньках так быстро, как могла, чтобы ошейник меня не душил. Моя охрана мало обращала внимания на мои попытки не отставать. Колени ускользали из-под меня из-за мокрой плитки, и несколько раз я падала, ударившись лицом о землю, но ни разу охранник не замедлился. Стало только хуже, когда мы переступили порог и мои руки и колени коснулись каменистой тропы. Крошечные камешки впивались мне в ладони и рвали колени в клочья при каждом движении. У меня не было времени осторожно или аккуратно маневрировать, и, если я хоть немного замедлялась, меня тянули за поводок. Яркое солнце заставило меня прищуриться, но лучи света мало согревали воздух. На улице было не совсем холодно, но волосы все еще прилипали к спине, а кожа была еще влажной, отчего даже легкий ветерок ощущался очень холодным. Вокруг стояли охранники, и мне следовало бы смутиться из-за того, что я оказалась в таком унизительном положении, но они, похоже, не обращали внимания и не замечали, что вокруг них ползают около двадцати обнаженных женщин. Было ли это нормой для их жизни? Как будто мы были лишь фоном их повседневной рутины. И хуже всего для меня было то, что я больше не была чистой. Грязь снова забилась под ногтями, руки были в грязи и крови. Я оплакивала свой момент чистоты, как бы недолго он ни продлился.