Спи, моя красавица

— Ложись, закрой глаза, а когда все начнут просыпаться, делайте именно то, что тебе приказывают мужчины. Сражаться с ними будет бесполезно, и все, что от этого будет, — это заставить их снова уколоть палец, но на этот раз они дадут сыворотку, от которой ты не проснешься, и сбросят тебя с утеса Мохер.

Утес Мохер? Это должно было быть как минимум день или больше пути от того места, где я им сдалась. Неужели мы действительно так долго прошли? Тем не менее, резкий запах тела и человеческих отходов подсказал мне, что действительно прошло много времени.

— Откуда ты это знаешь?

Охриплость и отсутствие слюны во рту заставили меня отчаянно захотеть выпить воды. Хотя это будет не первый раз в моей жизни, когда у меня была жажда, которую не получилось вскоре не утолить.

— Я уже была одной из спящих красавиц. Сбежала и изо всех сил пыталась спрятаться от Фурии, — женщина остановилась. — Я не знаю, что он сделает со мной, когда я вернусь.

— Фурия?

— Нет, мой тренер. Фурия редко распоряжается наказанием. Он просто командует. Что бы ни говорила Фурия, это делает тренер. У каждой красавицы он есть.

— Тренер?

— Да. У Фурии слишком много красавиц, о которых нужно заботиться или на которые нужно обращать внимание. Но он хочет, чтобы каждая была готова на случай, если он решит вырвать ее из сотен или около того заключенных в тюрьму женщин. Твой тренер будет владеть тобой. Его работа — сделать из тебя идеальную красоту для коллекции Фурии. И поверь мне, не дави и не иди против своего тренера. Когда я вернусь к себе, он может просто убить меня, но чувствую, что его гнев будет намного хуже смерти.

— Как ты сбежала?

Меня охватило странное ощущение. Надежда? Был ли выход из этого кошмара? Могу ли я также сбежать, но не попасться, как эта бедная женщина в углу, ожидающая смерти?

— Ты не сбежишь. Выбрось эту глупую мысль из головы. Я тому доказательство. Лучшее, что тебе нужно сделать, это подчиняться. Не сопротивляйся. Не дерись. Если будешь это делать, будет только хуже. Намного хуже.

— Делать что? Кому подчиняться?

Женщина фыркнула.

— Все, что потребует тренер. И поверь мне, он будет просить делать то, что ты даже не можешь себе представить. Но если этого не сделать, он будет бить или пытать тебя, а когда закончит, все равно будет ожидать, что ты сделаешь то, что он попросил с самого начала. Я видела, как казнили женщин за сопротивление. Все это бессмысленно.

Карета начала сбавлять скорость и в конце концов остановилась. Я закрыла глаза и притворилась спящей, как посоветовала женщина, изо всех сил стараясь не паниковать и никак себя не выдавать. Все, что она говорила о смерти, наказании, подчинении… я была обречена.

Хруст гравия под сапогами приближающихся мужчин, а затем открытие тюремной двери заставило меня вздрогнуть и тяжело задышать. Они бы узнали, что я не сплю, если бы я не успокоилась.

Вдох, выдох, вдох, выдох.

— Некоторые из них шевелятся, — сказал один солдат. — Поторопитесь отнести их в душевую, пока они не проснулись, запаниковали, а потом попытались сбежать отсюда. Я не в настроении бегать.

Движение тел сказало мне, что другие солдаты последовали команде. Сосредоточившись на своем дыхании, я изо всех сил старалась не вздрогнуть, когда мое обнаженное тело резко вытащили из фургона и перебросили через плечо. Я оставалась настолько безвольной и неподвижной, насколько могла, хотя от каждого шага этого человека его костлявое плечо сильнее впивалось мне в живот. Если бы я не голодала и в течение нескольких дней в желудке не было еды, меня бы наверняка вырвало от такого давления, которое оказывалось на мой пустой кишечник. Сопротивляясь желанию поднять голову и осмотреться, я попыталась сосредоточиться на шуме вокруг меня. Единственное, что я могла слышать, это звук тяжелых шагов мужчины, несущего меня, и голоса нескольких мужчин вокруг, каждый бормочущий о зловонии или весе женщины, которую он нес.

Когда звук гравия под ботинками моего носильщика изменился на стук подошв по твердому полу, мое тело вскоре отбросили на твердую холодную землю. Мне удалось не закричать от боли, когда мое тело ударилось об пол с достаточной силой, чтобы выбить из меня воздух. Моя голова ударилась о стену с такой силой, что в ушах зазвенело. Звук стонов и хныканье женщин вокруг меня стал сигналом того, что я тоже могу проснуться. Продолжая свою уловку, я также медленно открыла глаза с протяжными стонами и преувеличенным хныканьем для эффекта.

Оглянувшись, я увидела, что все захваченные женщины были брошены в одну большую комнату без окон, которая была отделана плиткой от пола до потолка. Совершенно белый цвет придавал комнате почти металлический вид. Душевые лейки были выстроены вдоль всех четырех стен, а по полу было разбросано несколько металлических водостоков. Нас доставили в душевую, и, хотя я боролась с безумием из-за того, что была более напугана, чем когда-либо за всю свою жизнь, мысль о том, чтобы принять душ и позволить проточной воде омыть тело, меня обрадовала.

— Пора вставать, красавицы, — крикнул стражник, и его голос эхом отразился от плитки.