Спи, моя красавица

Он продолжал купать остальную часть моего тела, а затем сделал то же самое со своим. Без слов выключив воду, он достал два полотенца и протянул одно мне. После того, как он вытер свое тело, использовал полотенце, чтобы осушить мои волосы. Мужчина осторожно промокнул воду, снова массируя кожу головы. То, что должно было стать продолжением ада, в который меня бросили, превратилось в чистый рай. Закрыв глаза, я просто позволила добру захлестнуть меня.

— Уже поздно, — сказал он, когда взял меня за руку и вытащил из ванной. — Нам нужно подготовить тебя к завтрашнему дню, прежде чем отправимся ко сну.

— Подготовить?

А что он делал раньше? Разве я недостаточно сломлена для него?

— Фурия любит, когда рабыни растянуты, — просто ответил он, усадив меня на кровать.

Он подошел к комоду и вытащил несколько вещей, которые я не могла разглядеть из того ракурса, в котором сидела. Я цеплялась за полотенце вокруг тела, когда мурашки покрыли мою кожу. Будет ли он снова причинять мне боль?

— Ляг на живот, — приказал он, когда прошел мимо.

Я сделала, как он просил, отметив, каким мягким был матрас. Он прогнулся под моим весом и обнял меня мягкой тканью одеяла.

— Что ты собираешься делать? — спросила я.

Мне было страшно, но он вел себя не так, как раньше. Он не выглядел рассерженным и, похоже, все контролировал. Я не видела темных глаз, в которые смотрела за несколько минут до того, как он на меня нассал.

— Я же сказал. Растяну тебя. Ты будешь благодарна за это завтра.

— Растянешь меня?

— Твой задний проход.

Я запрокинула голову и недоверчиво посмотрела на него.

— Что? Ты собираешься растянуть мой про... проход?

Я была потрясена. Он не мог говорить серьезно.

— Моя обязанность как твоего тренера — убедиться, что ты готова выполнить любую просьбу Фурии. И поверь мне, у него их много. Так много, что натренировать всех практически невозможно. Но в первый же день только что прибывших рабынь он обычно заставляет делать то же самое.

— И что же?

Он выдавил немного жидкости из крошечной бутылочки на указательный палец и, не останавливаясь, коснулся им моего ануса. Я ахнула и напряглась, но он продолжил. Мужчина растер прохладную, скользкую жидкость по всей поверхности, а затем вошел кончиком пальца внутрь.

Я вздрогнула и вскрикнула. Было не больно, но вторжение меня удивило, и мне оно нисколько не понравилось. Я пошевелилась и захныкала, когда его палец вошел еще глубже. Ощутила небольшое жжение.

— Просто расслабься. Мой палец ничто в сравнении с тем, что он будет пихать в тебя.

— О, Боже, — прошептала я.

Закрыла глаза, пытаясь игнорировать действия, происходящие в глубинах того, что я считала областью, которую никогда не коснутся таким образом. Что же завтра будет внутри меня? Я не хотела знать... и все же мое воображение могло быть хуже, чем действительность?

— Я добавляю второй палец. Будет больно, пока я растягиваю твое отверстие, но через несколько минут тело и разум приспособятся.

— Почему? Почему он делает это?

— Потому что ему нравится это, — сказал Принц, пока добавлял второй палец.

Как он и предупреждал, жжение возросло.

— А-а-ах, — проревела я, — Мне это не нравится.

— Ну, мне кажется, что ты умная девочка. С этого момента не ты выбираешь то, что тебе нравится.

Он засунул оба пальца глубже, заставляя меня громко стонать, когда я сжимала одеяло в кулаки.

— Ему нравится причинять боль женщинам?

— Да.

— А тебе?

Он сделал паузу в своей атаке на мою дырочку, но не вышел. Мужчина оставался неподвижным, как и энергия в комнате. О чем он думал? Готовился ли показать мне, как сильно ему нравится причинять боль беспомощным жертвам? Не слишком ли смело я задавала вопросы?

— Нет, — тихо ответил он.

— Тогда почему ты это делаешь? Тебя заставляют? Ты тоже похищен?

— Нет. Хотя, полагаю, я такой же пленник, как и ты.

Он продолжал растягивать мое отверстие, игнорируя то, что я задыхалась и стонала при каждом крошечном толчке его пальцев.

— Ты не можешь уйти?

— Могу.

— Тогда почему не уходишь?

— Куда я пойду? Есть место лучше этого? — он толкнул пальцы глубже. — За стенами этого комплекса ничего нет. Только голод, война, страдания и смерть.

— Но ты будешь свободен.

Он толкнулся немного сильнее, и я не была уверена, расстроила ли я его.

— Я бы приняла все, что уготовил мне мир, если бы это означало, что я могу быть свободной.

Я слышала, как он фыркнул позади меня.

— Я давно выяснил, что мира больше нет. Все, что осталось, — это беспросветный ад, в котором ты выживаешь день за днем.

Он вытащил пальцы, и я вздохнула с облегчением, радуясь, что растяжка закончилась. Попыталась сесть, но он положил руку мне на поясницу и прижал.

— Я еще не закончил. Теперь фаллоимитатор.

Я оглянулась через плечо, на этот раз с меньшим потрясением. Конечно, это не могло быть так просто, как два пальца.

— Будет больно?

— Да.

Он смазал фаллический инструмент.

— Но если ты расслабишься и сделаешь глубокий вдох, даже сможешь получить от этого удовольствие.

Я ухмыльнулась, когда повернула голову и спрятала лицо в скомканной простыне.

— Я в этом сомневаюсь, — пробормотала я.