Спи, милый принц

Щедрая флотская пенсия. Так он выразился. Слова эти настолько удивили Пауэрскорта, что он даже занес их в записную книжку и долго разглядывал, возвращаясь поездом в Лондон. Очень долго разглядывал. Он как-то не думал прежде, что флотская пенсия бывает щедрой. Если она бывает вообще.

Уильям Берк, так тот просто расхохотался.

— Мой дорогой Фрэнсис, — сказал финансист, — королевский военно-морской флот и первые лорды Адмиралтейства отнюдь не славятся щедростью выдаваемых ими пенсий. Совсем наоборот. Если они находят хоть какую-то возможность не платить, вы не получаете ни фартинга. А мысль о том, что они возьмут вдруг да и начнут оплачивать чью-то жизнь, — сколько ему, вы говорите, сильно за двадцать? — попросту нелепа. Я не стал бы утверждать, что это невозможно, — тут взяла свое осторожность банкира, — но это очень, очень маловероятно. Весьма маловероятно, уверяю вас.

Предположим, деньги, поступающие от принца Уэльского, замаскированы — предположим, они поступают в обличий щедрых флотских пенсий. Очередная прикрывающая правду выдумка, фикция, затемнявшая то обстоятельство, что деньги выплачиваются сэром Уильямом Сутером и сэром Бартлом Шепстоуном, личным секретарем и управляющим Двора принца Уэльского, соответственно. Они выписывают чеки. И к получателям приходит очередная порция щедрой флотской пенсии. Круг шантажа замыкается.

Мысли Пауэрскорта вновь отвлеклись, на сей раз он вспомнил о записке, посланной им комиссару столичной полиции, записке, содержавшей просьбу проверить перемещения служащего в оружейном магазине на Пикадилли человека по фамилии Робинсон, имя неизвестно. Родители его проживают в Дорчестере на Темзе. Не может ли комиссар выяснить, где этот Робинсон провел уикэнд 8–9 января? Не в Норфолке ли, случаем? Запрос очень срочный. Лорд Пауэрскорт будет крайне благодарен за помощь.

Записные книжки сестер, так и лежавшие непрочитанными на столе, призвали Пауэрскорта к работе.

Замечательное собрание документов, думал он, приближаясь к концу сестриных записей. Будущих историков они попросту зачаруют. Кто богат, кто беден, чьи семьи благополучны, чьи нет, какие из семей продают, чтобы остаться на плаву, свои картины американцам, чьи младшие сыновья доводят родителей до отчаяния. Браки, заключаемые не в сердцах будущих жен и мужей, но в головах их расчетливых матушек: где покупалась обстановка, где — шторы, где — кухни, где происходили встречи с любовниками и любовницами.

Повсеместно считалось, что мать Чарльза Певерила состоит в связи с отцом Уильяма Брокхема, причем связь эта тянется годами. Что, согласно заметкам сестры Пауэрскорта Мэри, и должно было дать ключ ко всему делу. Впрочем, связь их не раскрыта и поныне, — и новые обрывки слухов наперегонки заскакали по странице. Отец Гарри Радклиффа слишком много пьет. Отец Фредерика Мортимера старательно распродает свои земли, по тысячам и тысячам акров за раз.

Но что до шантажа или секретных выплат, до темных теней, падающих на семейные состояния, — об это не было ни слова. И Уильям Берк, когда Пауэрскорт столкнулся с ним внизу, подтвердил — шантаж отсутствует.

— Фрэнсис, я все записал, поверьте, вот только бумаги оставил в офисе. Если позволите, я прямо сейчас перескажу вам основные моменты.

Он отвел Пауэрскорта к окну. Фонари, горевшие на площади, не освещали ни единой идущей по улицам Сент-Джеймса души. Огромная площадь была пуста, — разумеется, если не считать издавна обжившей ее колонии ворон.

— Деньги, — сказал Берк. В голосе его звучало и глубокое знание предмета, и уважительное отношение к нему. — Что касается денег, все эти люди пребывают в положении, для их круга среднем. Тут все зависит от того, успел ты вовремя сбыть землю с рук или не успел. Четверо из них все еще вкладывают в землю немалые средства — или получают под нее ссуды. И терпят все большие убытки. Двое других от земли избавились, как и вы, Фрэнсис, и вложили деньги во что-то другое. Эти день ото дня богатеют. А вот что касается шантажа, в смысле активном либо пассивном, тут я никаких следов не обнаружил.

Прежде чем лечь, Пауэрскорт еще раз пересмотрел кое-какую корреспонденцию, в особенности два письма, пришедшие на его имя. Письма эти прислали родители двух юношей, бывших с Эдди на «Британии». Обе четы будут рады увидеть его. То есть, просто счастливы. Однако рекомендовали ему переговорить предварительно с мистером Уильямом Симмонсом, «Лавры», Шапстон, Дорсет. «Он осведомлен в этом вопросе намного лучше нас». Фразы в обоих письмах стояли одинаковые, как если бы отправители их загодя условились, что будут писать. Или, быть может, Симмонс из Шапстона, что в Дорсете, согласовал это с ними? Завтра он все выяснит.

Когда кеб Пауэрскорта углубился в череду дорсетских холмов, шпиль Солсберийского собора неторопливо укрылся в своей долине.