Читаем Спецназ Великого князя полностью

Татары не заставили себя ждать. С визгами и криками, держа сабли в руках, подскакали и тут же нарвались на залп из нескольких пищалей. Задействовать сразу все пищали невозможно, острожек круглый. Но татары сглупили, стали острожек окружать, держась в полусотне метров. Фёдор приказал стрелять по готовности. Это когда каждый стрелец может прицелиться и успеть выстрелить. Татары на лошадях, перемещаются вокруг острожка быстро. По движущейся цели попасть сложно. Пока фитиль порох на полке подожжёт да выстрел произойдёт, проходит полсекунды. За это время лошадь с татарином на некоторое расстояние переместится. Конечно, про упреждение стрельцы знали, но в азарте боя не все следовали правилам. Промахов было много, но острожек настолько плотно огрызался огнём, что крымчаки не стали осаждать, теряя бойцов. Потеряв десяток-полтора, сочли за лучшее уйти. Деревень в окрестностях много, а острожков мало, зачем рисковать? Фёдор приметил сотника или мурзу в лисьем малахае, рядом с ним всё время воин был с бунчуком. Явно начальник отряда.

– Дай! – Фёдор протянул руку к стрельцу.

Тот послушно протянул пищаль. Фёдор уложил её стволом на бревно бойницы, прицелился, повёл стволом, нажал спусковой рычаг. Выстрел! Мурза покачнулся в седле, к нему тут же воин с бунчуком подскочил, помог удержаться в седле. Весь отряд татарский ускакал. Русские ратники перевели дух. Острожек малый, да деревянный. Подожги его татары зажжёнными стрелами, тушить нечем. Воду для питья, приготовления пищи брали в ручье по соседству. И тогда выбор невелик – либо сгореть живьём, либо открыть ворота и сдаться на милость победителя. Фёдор, убедившись, что татары ушли, послал двух стрельцов в Панарино посмотреть, успели ли жители спастись? В конце концов это подданные князя Василия, и задача стрельцов – защищать и земли, и людей государства.

<p>Глава 8</p><p>Конец Псковской Республики</p>

А через несколько дней в острог прибыл обоз с обещанными пушками. Собственно, пушек было две и два тюфяка. С пушками огненный припас – порох в бочонках, ядра, свинцовый дроб. При пушках обученные пушкари. Фёдор рад был, пушки значительно усиливали возможность острога к обороне. Как рачительный хозяин, одну пушку и один тюфяк оставил в своём остроге, а половину отдал в острог Орловы ворота. Стрельцам и пушкарям пришлось потрудиться – прорубали бойницы для пушек, делали крышки для бойниц. Не забыл князь Александр Ростовский, усилил оборону засечной черты. Вполне вероятно, по велению Великого князя.

Население деревень близ острогов и острожков вначале приняли стрельцов настороженно, тем более стрельцы сразу привлекли их к работам по обустройству засечной черты. Но потом отношение переменилось. Защитники Малиновой засеки давали защиту, а ещё время, чтобы укрыться, убежать в лес. Земли в этих местах хорошие, и свободной земли много. А ещё леса рядом, где ягоды и грибы, дичи много, в реках изобилие рыбы. Но селились самые отчаянные, да всё из-за набегов татарских. С приходом ратников, отодвинувших засечную черту с берегов Оки южнее, народ стал переселяться активнее. Новые избы в деревнях прибавлялись почти ежемесячно. И ратникам хорошо. Провизию на казённые деньги приходилось покупать у селян, и чем больше село или деревня, тем ниже цены и обильнее выбор.

Второй раз татары напали уже летом. Сразу из нескольких острожков гонцы примчались. Фёдор гонцов порасспросил. Получалось – у каждого острожка по полусотне крымчаков. А в итоге – полутысяча. Но это передовой отряд, татары всегда впереди основного войска разведку высылают, дозор. И коли дозоры велики, жди большой рати. Фёдор сразу послание написал и отослал гонца в Серпухов. Пусть воеводы собирают и выдвигают к засечной черте войско. Не быстрое это дело, а до подхода рати самим надо держаться. Фёдор приказал гонцам ехать в острожки, всем ратникам прибыть в остроги. Соломоново, Мясоедово, Панарино и Ясные Поляны – в Малиновый острог, а Мостовая, Кривцово, Головеньки и Воздремо – в Орловский. Фёдор исходил из того, что татары могут прорваться через засечную черту в промежутках между острогами. А оставь он стрельцов в острожках, не смогут отбиться малые гарнизоны, только людей своих зря потеряет. Большому гарнизону отбиться легче. Из четырёх острожков удалось пробиться к острогу только трём гарнизонам. Самый дальний, из Ясной Поляны, не прибыл. То ли окружили их плотно, то ли сгинули в бою?

Татары и к острогу подошли. Стрелы начали пускать, которые вреда не нанесли. Стрельцы за брёвнами, лошади в конюшне. Фёдор сознательно на обстрел не отвечал. Обнаглевшие крымчаки поближе подойдут, и тогда можно стрелять. Фёдор привычки татар изучил. Татары уже вблизи стен скачут, вокруг острога круг сделали, кричат:

– Сдавайтесь, живы останетесь!

Ну да, живы, да только в полоне долго никто не живёт. Крымчаки полоняников не берегут, даром достались. Два-три месяца, максимум полгода на скудной еде и тяжёлых работах не протянешь. Воевод или дворян Великий государь через послов выкупал или обменивал рядовых ратников, случаи единичные были.

Перейти на страницу:

Все книги серии Спецназ древней Руси

Спецназ Великого князя
Спецназ Великого князя

Знаменитое сражение на реке Угре в 1480 году, позже прозванное «Стоянием», положило конец монголо-татарскому игу и послужило первой вехой в становлении независимого Русского государства. Боевые действия продолжались несколько месяцев на широчайшем для тех времен фронте – более 60 верст. До решающей битвы дело так и не дошло – конец противостоянию положила отправка в глубокий тыл ордынцев отряда отборных воинов Великого князя Ивана.Сейчас бы такой отряд назвали разведывательно-диверсионной группой специального назначения… Спецназом!Расширялось и крепло Московское государство, прирастало землями, непрерывно воевало. И молодой дружинник Федор Сухарев прошел вместе с ним славный путь от новика до десятника и сотника, сражаясь, побеждая и познавая горечь поражений.

Юрий Григорьевич Корчевский

Историческая проза / Попаданцы

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза