Читаем Спецназ Великого князя полностью

Июль – месяц жаркий. Войска москвитян обложили Оршу со всех сторон. Щеня рассчитывал, что прошлогодние запасы продовольствия в городе на исходе, а нового урожая ещё не было, в городе начнётся голод, и Орша вынуждена будет сдаться. Но Сигизмунд, к которому прибыл гонец из осаждённой Орши, собрал большое войско. Малую его часть составляло литовское ополчение под командованием гетмана Константина Ивановича Острожского, отпущенного из русского плена. А большую часть представляли польские наёмники во главе с гетманом Фирлеем. Войско двинулось к Орше. Литовцы были ещё на подходе, когда лазутчики известили Даниила Щеню. Продолжать осаду, когда подходит литовское войско, было опасно, и Щеня 22 июля приказал отступить за Днепр. Десять дней противники стояли друг против друга на разных берегах реки. Наступать никто не решился. Кто начнёт переправляться первым, рискует быть битым, ведь переправа – всегда уязвимое место. Простояв, Щеня отвёл войско к Вязьме.

Ликуя, литовцы овладели городами Белая, Торопец и Дорогобуж. Щеня получил от государя Василия грозный приказ – отбить сданные города. Приказ воевода выполнил. Торопец был отбит с малыми потерями, а Белая и Дорогобуж захватчики литовские превратили в пепелище.

В сентябре начались переговоры между Сигизмундом по его инициативе и государем московским Василием. Переговоры – это всегда торг, уступки. Москва возвратила Литве Любич, а также за Литвой оставались города и земли князей Глинских. Все остальные города и земли, взятые у Литвы на меч, оставались за Василием. Договор был подписан только 8 октября 1508 года. Литва осознавала, что без союзников ей свои земли не вернуть, а Москве требовалась передышка. Мирный договор с Литвой обеспокоил Ливонский орден. У Москвы теперь развязаны руки, и кто будет следующим? У ливонцев самих рыльце в пушку, не раз нападали. Через неделю после подписания мира с Литвой в Москву прибыл ливонский посол Голдорн, и сразу же было подписано перемирие аж на четырнадцать лет.

Но мира не наступило. На следующий год начались набеги крымчаков. А ещё Москва копила силы для похода на Смоленск. Богатый Смоленск, почти равный с Москвой по величине, имел важное стратегическое значение, географически был недалеко от Москвы, представлял угрозу. Кроме того, был ключом к воссоединению русских и белорусов. Но город стоял на холмах, был сильно укреплён. Однако русское население Смоленска было не на стороне Литвы. Великий князь понимал, что наскоком город не взять, тем более набеги крымчаков отвлекали значительные силы.

Фёдор с полком вместе с войском воеводы Даниила Щени вернулся в Москву. Отдых был кратким. Уже через месяц воевода передал приказ готовиться к походу. Задание было на сей раз не боевым. Требовалось обустроить на южных границах Московского государства засечную черту. Понятно, не всю, Фёдору выделили участок в тридцать вёрст, от села Ломинцево до Одоевской земли, деревни Тризново, что недалеко от Крапивны. Ранее граница проходила севернее, по опушке лесов от Каширы до Козельска. Полк шёл с большим обозом с провизией, с огненными припасами, рабочими инструментами – пилами, топорами.

Участок Фёдору достался самый опасный. Татары крымские шли на Русь по Муравскому шляху, как раз через будущую засеку, порученную Фёдору, назначенному засечным воеводой. Царь Василий обязал привлекать к работам жителей окрестных сёл и деревень. Прибыв на место, Фёдор за голову схватился. Надо возводить малые крепостцы – острожки и большие остроги, коих предвиделось два. Но глаза боятся, а руки делают. У селян время уборки урожая прошло. Их призвали к работам на засечной черте. Под руководством десятников и сотников селяне валили деревья, причём пилили не под корень, а на высоте человеческого роста, а спиленные деревья валили верхушками в сторону Дикого поля. Закончив с лесоповалом, начали делать деревянные заострённые рогатки и устанавливать. Ратники меж тем делали небольшие острожки вроде застав в деревнях Ломинцево, Соломоново, Мясоедово, Панарино, Ясные Поляны, Мостовая, Кривцово, Головеньки. По центру засеки большой острог, названный Малиновыми воротами. Всё как положено: высокий тын из брёвен, внутри – избы. А перед тыном ров шириной и глубиной в две сажени. На стыке с Одоевской чертой ещё один большой острог, который назван Орловы ворота. В больших острогах по две сотни стрельцов, на малых острогах гарнизон в два десятка ратников. По такому же подобию делались и другие засечные черты.

Немного южнее и восточнее возводилась деревянная крепость Тула, которую через пятнадцать лет перестроят в каменную.

Крымчаки занимались кочевым скотоводством, малоприбыльным, целиком зависящим от урожая кормов. Набеги на соседние княжества и государства для крымчаков – как вид выживания.

Перейти на страницу:

Все книги серии Спецназ древней Руси

Спецназ Великого князя
Спецназ Великого князя

Знаменитое сражение на реке Угре в 1480 году, позже прозванное «Стоянием», положило конец монголо-татарскому игу и послужило первой вехой в становлении независимого Русского государства. Боевые действия продолжались несколько месяцев на широчайшем для тех времен фронте – более 60 верст. До решающей битвы дело так и не дошло – конец противостоянию положила отправка в глубокий тыл ордынцев отряда отборных воинов Великого князя Ивана.Сейчас бы такой отряд назвали разведывательно-диверсионной группой специального назначения… Спецназом!Расширялось и крепло Московское государство, прирастало землями, непрерывно воевало. И молодой дружинник Федор Сухарев прошел вместе с ним славный путь от новика до десятника и сотника, сражаясь, побеждая и познавая горечь поражений.

Юрий Григорьевич Корчевский

Историческая проза / Попаданцы

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза