Читаем Спецназ Великого князя полностью

Воевода Иван Волк с войском московским пленных в Москву повёл. Воевода Даниил Щеня с ратями – вологодским, устюжским да каргопольским в Хлынове остался. Бояре да знать пешком шли, но в железо не закованные. А семьи их на подводах ехали, с узлами, с пожитками. Долго до Москвы добирались. Царь Иван повелел злостных крамольников – Ивана Аникеева, Пахомия Лазарева и Палку Богодайщикова прилюдно кнутами бить, а после повесить. Остальных же пожалел, дал поместья в Боровске и Алексине, да Кременце. Но урок помнить и впредь супротив Великого князя московского не злоумышлять. Так 16 августа 1489 года закончилась вятская республика, земли вошли в состав Московской Руси, в Хлынове посажен был наместник московский.

Полк стрелецкий в числе других конвоировал пленных до Москвы, а после сотня Фёдора сопровождала обоз с вятичами до Кременца. Города и уезды царь Иван выдал не самые хорошие, обезлюдевшие после татарских набегов, после них тот же Алексин едва половину жителей насчитывал. А кроме того, от Москвы близко, под приглядом, чтобы не сговорились бояре, не утекли.

<p>Глава 6</p><p>Служба</p>

Войско торжественно, под звон колоколов, вошло в столицу. Стрелецкий полк сразу к своему расположению направился. И Фёдор со стрельцами. Надо проследить, чтобы пищали в пирамиды определили да порох сдали. А уж потом домой, к супружнице. Тем более стрелецкий голова обрадовал – завтра жалованье выдавать будут. Деньги за службу всегда получать приятно. На уставшем от долгого перехода верном коне к владению своему подъехал уже в сумерках. Соскочив с коня, в калитку постучал. Хлопнула дверь, с крыльца Авдотья осведомилась:

– Кто там?

– Открывай, жена, муж вернулся.

Охнула Авдотья, поспешила ворота открыть. Обнял Фёдор жену, заметил, как округлился живот. Ладонью по нему провёл.

– Тяжёлая я, – зарделась супруга.

О! Наследник будет! Фёдор обрадовался. Авдотья кинулась накрывать на стол, пока Фёдор рассёдлывал коня да заводил в денник. А ещё мерку овса в кормушку засыпал, принёс из колодца воды пару ведер. Конь запросто ведро воды за раз выпивает. А уж потом в избу вбежал, Авдотью обнял, поцеловал.

– Долго тебя не было, пять месяцев!

– Служба такая. Вятку прилучали под руку царя Московского отойти.

– А где это – Вятка?

– Далеко, тебе лучше не знать.

– Кушать садись. Помыться бы тебе, конским потом пахнет.

– Завтра.

Поев, упал в постель, даже любовными ласками не занимался, уснул сразу. Утром проснулся от аппетитных запахов из поварни. Умылся, а Авдотья уже шанежки с творогом напекла, да под молочко.

– Откуда молоко? Коровы-то у нас нет.

– У соседей беру.

Хозяйственная у меня жена, подумал Фёдор. И, оседлав коня, на службу. Сотня уже позавтракала. Короткий смотр провести пришлось. Для начала – коней. Все ли кованы, не отвалились ли подковы, да в порядке ли сёдла и упряжь? Потом пищали проверил, заставил чистить и смазывать. После похода оружие пыльное.

После полудня полковой казначей жалованье выдавать стал. Деньги всем потребны, в первую очередь семейным. Очередь быстро продвигалась. Получив деньги, Фёдор домой отправился. Не успев с молодой женой пожить, к избе привыкнуть, в длительный поход ушёл. А теперь наслаждался. Холопом был, жил в нужде, хлеба не каждый день досыта ели. А ноне сотник, женат, своя изба. А всё через верную службу.

Дома на стол серебро выложил. Деньги изрядные. Ратникам всегда жалованье серебром выдавалось, не медяками.

– Ой, откуда деньги? – всплеснула руками Авдотья.

– Жалованье за службу.

Авдотья деньги пересчитала, сразу затараторила:

– Люльку купить надо, да детское. А ещё сарафан мне посвободнее, живот-то растёт.

– Завтра с утра и сходим. А сегодня банька.

Банька на заднем дворе. Пока воды натаскал двадцать ведер, да котёл горячей воды согрел, вспотел. А жена в предбанник уже чистое исподнее и одежду несёт. Вместе помылись не спеша. Хорошо-то как! А после баньки прохладный квасок. Фёдор начал ощущать все прелести семейной жизни. А с утра на торг. Выбрали люльку – плетёную из ивы кроватку для младенца, с высокими бортами и полукруглыми опорами, чтобы качаться могла. Фёдор люльку нёс, а Авдотья пелёнки из мягкой байки. Уже дома Фёдор сказал:

– Давай прислугу наймём. Тебе тяжесть носить нельзя, да и родишь, забот много будет, а служанка и на торг за харчами сходит, и щи сварит, тебе легче.

– Сама так мыслила, да тебя спросить стеснялась.

Перейти на страницу:

Все книги серии Спецназ древней Руси

Спецназ Великого князя
Спецназ Великого князя

Знаменитое сражение на реке Угре в 1480 году, позже прозванное «Стоянием», положило конец монголо-татарскому игу и послужило первой вехой в становлении независимого Русского государства. Боевые действия продолжались несколько месяцев на широчайшем для тех времен фронте – более 60 верст. До решающей битвы дело так и не дошло – конец противостоянию положила отправка в глубокий тыл ордынцев отряда отборных воинов Великого князя Ивана.Сейчас бы такой отряд назвали разведывательно-диверсионной группой специального назначения… Спецназом!Расширялось и крепло Московское государство, прирастало землями, непрерывно воевало. И молодой дружинник Федор Сухарев прошел вместе с ним славный путь от новика до десятника и сотника, сражаясь, побеждая и познавая горечь поражений.

Юрий Григорьевич Корчевский

Историческая проза / Попаданцы

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза