Спецназ князя Дмитрия

– Погодь! Разберемся еще, что ты за братец! Князь Дмитрий повелел вас всех, басурман, под охраной содержать, так что сиди и не дергайся. Не то плеть мою спробуешь!

– Да какой же я басурманин? Федька я Иванов, из-под Коломны буду!! Полонили меня, треклятые, когда в Жукотине торговал. Вот те крест!!

– Москва, значит?

– Москва!! Нас тут человек пять москвичей будет!

– Боярину доложу, коль так. Как он повелит, так и будет. А пока…

Ратник вновь показал увесистый кулак, развернулся и пошел к крепостным воротам, бросив остающимся воям:

– Доглядывайте тут! Ежели что, поступать как с ворогами!

…Великий князь Владимирский Дмитрий Константинович который день был не в духе. Он недавно встал во главе русских восточных земель. Старший брат его Андрей, которому вначале ордынский хан вручил великокняжеский ярлык, отказался от высшей власти. Более взрослый и осторожный Константинович прекрасно понимал, что ожидало б его во Владимирском кресле после многих лет правления Ивана Калиты, Симеона Гордого и Ивана Красного. Москва могла внешне покориться, но не сдаться. Тверь вновь набирала силу. Земля ждала, когда ее поведут против Орды. А приходилось топтать и насиловать эту землю РАДИ Орды!! Оттого и передал спокойно ханский ярлык Дмитрию…

Теперь предвидение Андрея сбывалось самым печальным образом! Как ни крути, но в глазах русичей (даже и части костромчан, хлебнувших от новгородцев горюшка!) лихие ушкуйники, покорившие крепкую басурманскую крепость, являлись героями. Теперь эти герои лежали у его ног связанными, с ненавистью глядя на великого князя, всячески хуля его. И такими же глазами глядели горожане, готовые простить долгие обиды ради сохранения жизни братьев-христиан. А Дмитрий был бессилен, обречен на неминуемое проклятие всей земли, делая из этих вот лихих голодранцев мучеников за веру!!!

Оттого и вспыхнул он, словно факел, когда один из близких бояр вопросил:

– Там мои ратные говорят, что в полоне несколько русичей имеется. Как с ними прикажешь поступить?

– Кто такие?

– Бают, московляне.

– Московляне?!!

Вся злость на московских князей, столь долго и успешно боровшихся с его отцом и им самим за высшую власть, выплеснулась наружу:

– Я Хызр-хану верный слуга, а не сосунку московскому Дмитрию!!! Мне велено весь полон в Сарай отправить! Вот и отправляйте немедля, одним караваном с этими наглецами! А там захочет Москва их обратно выкупать – пусть серебро выкладывает!

Глаза боярина, никак не ожидавшего подобной ярости в ответ на невинный вопрос, слегка охладили Дмитрия Суздальского:

– Вели переписать, кто откуда. Когда вернемся во Владимир, повести Вельяминовых али Кобылиных, пусть дальше сами решают. Все, собирай суда и отправляйте их быстрее отсюда.

– На смерть отсылаешь поскорее, князь? – выкрикнул слышавший все это воевода ушкуйников.

– А ты помоли Господа, пока плывешь, Оноприй Антипыч! Может, еще и пожалеет Хызр-хан воинство твое: не казнит, а продаст. Ему сейчас серебро-то ой как нужно!! Одна твоя голова чего стоит!!

Уже следующим утром Федор вместо ожидаемого плавания вверх по Волге с последующими волоками на иные реки поплыл в очередную неизвестность ВНИЗ!!.

Глава 3

Митрополиту Алексию подходило время ехать в столицу Золотой Орды. Внешне все было общепринято и понятно: после всех своих злоключений в Киеве он должен был получить церковные ярлыки у воцарившегося за это время нового великого хана. Должен был ехать в Сарай-Берке и юный Дмитрий Иванович, чтобы получить ярлык на свое княжение и разрешить перед Хызр-ханом ряд спорных вопросов, возникших между Московским и Суздальским князьями после прихода к великокняжеской власти последнего. И лишь нескольким ближним боярам Дмитрия было ведомо, что поставленный предсмертною волей Ивана Красного во главе княжества Алексий начинал свою сложную многоходовую партию, ближайшей целью которой было вернуть юному московскому князю Владимирский престол.

Караван уже был готов. На ладьях и паузках собраны дары для великого хана, подарки для его эмиров и жен, серебро для подкупа нужных чиновников. Заемные грамоты, по которым, в случае необходимости, они могли б достать новые деньги. За год после освобождения из Киевского плена Алексий проявил недюжинную энергию, заставив своих слуг взыскать накопившиеся долги с владычных сел. Щедро раскошелились все московские бояре. Теперь запасов серебра хватало, чтобы с его помощью купить столь нужный ханский ярлык. Оставалось лишь решить, на чьи весы положить этот металл с блеском рыбьей чешуи?!

Поздним апрельским вечером в палате митрополита, предназначенной для тайных встреч и переговоров, сидели сам Алексий, Тимофей Вельяминов, Андрей Акинфов, Семен Жеребец, Дмитрий Зернов и все больше набирающий силу в межгосударственных делах молодой Федор Кошка. Сидели люди, чьи опытные руки держали в те годы политическое кормило княжества. Самого Дмитрия отправили спать, рано было еще юноше вникать во все перипетии предстоящей тайной борьбы.

– Что думаете, бояре? – негромко вопросил митрополит, обводя взор по кругу. – Есть смысл Хызре серебром кланяться?