Спецназ боярина Коловрата

Боярин смотрел на город, которому долгое время служил и не получил от его правителя ничего, что было бы достойно его деяний. Боярин увидел отступающих воинов и легко узнал среди них своего бывшего друга великого князя Юрия Игоревича. Хорошие на великом князе доспехи, отметил про себя боярин. Что ж, скоро стану великим князем, и не такие на мне будут.

Великий князь бился с остервенением, не жалея жизни. Понимает, что проиграл, размышлял боярин, понимает, что самое лучшее, что он сейчас может сделать, – это сдохнуть. Он думал, что меня опозорит, выбрав своему сынку дочку по крови княгиню, а не мою дочь, худородную. Что ж, самое время мне перестать быть худородным. Я создам новую династию, и мы будем править в Рязани. Нам не нужна Русь, хватит и одного великого княжества. Да, я признаю власть великого царя и хана, но лишь на время. Монголы – степняки. Как пришли, так и уйдут.

Копье пробило живот великому князю, разорвав кольчугу. Юрий Игоревич понимал, что пришла смерть. Что теперь будет? Боль жуткая!

– Слава и смерть!

– Княже! – заорал один из воинов, бьющихся рядом. – Князя убили!

– Бейтесь, братья! – произнес великий князь, опускаясь на колени. Он не знал, что с крыльца терема на его смерть взирал его ближник. Взирал и усмехался.

Демид Твердиславович и его дочери

Те жители, что не в состоянии были оказать сопротивление, бежали к храмам, надеясь там найти спасение. Монголы, облившиеся кровью и разъяренные столь жестким сопротивлением, не жалели никого.

Боярин Демид Твердиславович опасался того, что монгольские всадники пожалуют и к его порогу. О том, что он вовсе не болен, знала, помимо самого Демида, его супруга Ирина. Дочери не знали и теперь сбежались к отцу, который якобы выздоровел.

– Дети, теперь я вам всем скажу правду! Мы одержали верх. Нет больше угнетателя Юрия! Монгольский царь и хан обещал сделать меня великим князем рязанским. Мы не должны покидать терем до того момента, пока резня не закончится.

Боярин внимательно всмотрелся в лица своих дочерей. Елена и Мария смотрели на него дикими глазами.

– Ты что же, батюшка, Русь продал? – спросила Елена. – Ты что наделал-то!

– А ну рот закрой, – вмешалась боярыня Ирина, – отец знает, что делать! Ты бы глазки опустила и послушала.

– Я за тебя Богу молилась, чтобы ты выздоровел, а ты Отечество наше предал! – закричала Мария. – Как жить с этим?

Она выбежала из комнаты и побежала к дверям.

– Маша, куда ты? – испугалась Елена и побежала вслед за сестрой. – Стой! Не выходи на улицу! Господи, да остановись ты!

Боярин Демид и боярыня Ирина переглянулись, а после поспешили за дочерьми.

– Стойте, дуры, город пал, и не дай Господь вам увидеть, что там творится! – заорал боярин и схватил Елену за руку.

Мария выбежала на улицу и почувствовала запах дыма. По всему городу слышались крики. Девушка была одета легко, и холодный ветер тут же заставил ее задрожать.

Бежать! Бежать прочь от дома родителя. Господи, что же такое происходит! Как людям-то в глаза глядеть? Я ни на секунду здесь не останусь. Пусть лучше вообще у меня не будет родителей. Лучше безродной быть, чем дочерью предателя. Уйду в монастырь и буду молитвами и слезами вымаливать у Господа прощение.

Мария выбежала со двора на улицу и сразу же наткнулась на мертвых воинов. Русские витязи лежали вперемешку с монгольскими всадниками, а снег, который покрывал землю, был окрашен кровью. Девушка не знала, куда бежать, и решила поспешить к церкви.

Боярин Демид выбежал вслед за дочерью на улицу, но ее там уже не было.

– Машенька! Вернись, не вернешься – смерть! Что же ты творишь, дочка!

Кто-то поджег город, прикинул боярин. Ветер сильный – пожар будет большой. Что же делать, как дочку найти? Вот Машка делов натворила. А я, старый дурак, не сообразил, что спешить нельзя. Надо было дождаться, когда монголы город возьмут, а я поспешил. Хотел сказать им, что отныне они не боярыни, а княжны и дочки правителя.

Конечно, боярин Демид Твердиславович не был настолько прост, чтобы во всем полагаться на милость завоевателей. Он понимал, что после того, как город пал, надобность в нем уменьшается, и планировал не просто ждать награды, а проявить себя. Перед штурмом множество золота и драгоценностей спрятали в потайном месте, о котором он знал. Их он и собирался преподнести великому царю и хану в знак своей покорности.

Великий царь и хан, конечно, не нуждался в богатствах и сам мог озолотить кого угодно, но явно нуждался в покорности. А покорность боярин готов был ему предоставить.

Выйду со двора, и я стану простым воином с оружием в руках. Найду свой конец – снесут мне голову. Ну, Маша, что же ты натворила? Куда ты убежала, думал боярин.

К крыльцу подбежал какой-то человек, не рязанец, а, наверное, из окрестностей, так как они не были знакомы. В руках у него был окровавленный топор.

– Православный! Поганые церковь грабят, вижу, ты с оружием и в броне! Айда со мной, умрем под сенью храма!

– А ну пошел отсюда, пес, пошел! – закричал на него Демид Твердиславович.