Спецназ боярина Коловрата

Евпатий решил не расстраивать боярыню Василису рассказом о том, что скоро, едва Евпраксинья выйдет замуж за какого-нибудь витязя или князя, ей придется покинуть терем, так как здесь поселится княжич Игорь Ингварьевич, а ему уж точно наставница в виде Василисы не нужна. Интересно, где поселится боярыня Василиса со своим семейством? Средств они немало сберегли – не пропадут. Главное, чтобы к княжне не присосались, словно пиявки, отравляя ей жизнь. И так она сирота. Сынки у боярыни богатыри. Им бы в дружину пойти, подальше от мамашкиной юбки.

– Да, вот беда, Евпатий Львович! Что ты улыбаешься? Евпраксинья наша совсем еще дитя!

– Ее мать была всего на год старше, когда рожала княжну.

– А вот поэтому Господь и забрал ее! Молода она была!

– Ну, знаешь, кому что на роду написано, так тому и быть.

– Тебе вот точно на роду написано на бревне сидеть да брюхо чесать, – фыркнула Василиса Николаевна. – Ты бы, боярин, чем, слушая великого князя, головой кивать, словно мерин, взял бы да и сказал: мала наша Евпраксинья, нам за нее перед Богом ответ держать!

Боярин Евпатий Львович рассмеялся, поняв, что начинается привычный разговор.

– А ты, боярыня, княжне, поди, сынка своего приглядела? Так они у тебя собаки безродные и ей не чета. А ты в боярское достоинство возведена за то, что у тебя молока много было!

На самом деле боярыня Василиса была из очень древнего рода, заслуги которого были известны многим, но когда Евпатий Львович и его названая родственница ругались, то в ход шли все средства и обвинения.

– А ты за то, что в битве шкуру свою спас! Тогда на Калке самые отчаянные витязи конец свой нашли, но были и такие, как ты, кто ноги унес!

Евпатий с силой сжал кулаки. Ох, не была ты там, боярыня, и не узнать тебе, что там было. А я вот всегда помнить буду. Не за то, что я жизнь свою спас, меня возвели в боярское достоинство, а за то, что выжил и грустную весть принес с того поля. Господь видит, что не был я трусом. До сих пор раны, полученные в той битве, напоминают о себе, как погода меняется.

– Ты, боярыня, зачем нарываешься? Мне ведь уже надоело сидеть и слушать тебя и твои бредни! Ты что, хочешь воле великого князя противиться? Иди к нему в палаты и скажи, что ты, мол, считаешь, что Евпраксинье надобно за твоего сынка замуж. Посмотрим, что с тобой будет. Когда мы над ней опеку получили, то знали, что настанет день, когда нам придется с ней проститься. Ее жизнь принадлежит тому княжеству, где она живет. Коли захочет великий князь ее за витязя из своей дружины выдать, так мы лишь благословить их должны.

– Просто ты сам одинокий и только о себе думу и думаешь. Ни жены у тебя, ни детей – а мне за всех думать надо!

– А ты, Василиса Николаевна, попробуй не сама за всех все решать, а дать им возможность самим подумать. Может, пора сынов твоих в дружину к князю отправить? Я бы их немного подучил, как мечом крутить.

– Тебе-то все равно, а для меня они все родные! Как по ним удар придется, так во мне и отзовется. Пусть дома сидят. Проживем как-нибудь. Может, Евпраксинья, выйдя замуж, нас не оставит. Все же я ей как-никак, а словно мать родная!

Не мать, а ехидна, про себя подумал Евпатий, но вслух ничего говорить не стал, чтобы не раздувать ссоры. Потянувшись, он зевнул.

– Что, все, на боковую? – злобно спросила Василиса Николаевна. – Скучно тебе о жизни толковать, все лишь бы пойти да вокруг столба с мечом в руках попрыгать, а после в постельку, на перины взбитые, завалиться. То-то у тебя ни жены, ни родичей, а вроде могучий муж, Коловратом кличут. Тьфу! И чему ты Евпраксинью научил?

Знакомство княжича Федора и княжны Евпраксиньи

На улице стояла нестерпимая жара. Когда княжич Федор направился верхом на коне к терему боярина Евпатия Львовича, то вездесущие кровососущие твари заставляли его коня дергаться и бить копытами.

Жарко, думал княжич и глядел на небо, на котором не было ни облачка. Хоть бы дождичек пошел или ветерок поднялся.

Подскакав к терему, княжич не сразу спешился, а объехал его кругом, чтобы рассмотреть. Он не первый раз был здесь, но никогда его внимание не приковывала эта постройка. Ладно строили, подумал Федор. Да и вообще весь город построен с любовью. Мастера у нас лучшие в мире и из дерева такое построить могут, что, смотря на это, диву даешься. Легко отцу было сказать, что надо познакомиться с этой княжной, а как это сделать-то? Совестно ведь! Может, подойти и попросить воды напиться? На Руси в этом не отказывают, к тому же он как-никак княжич.

Боярин Евпатий Львович спасался от жары в прохладной темной комнате, когда к нему туда вбежала разъяренная Василиса Николаевна.

– Что, лежишь брюхо отлеживаешь? Всю зиму пролежал и лето тоже решил? Смотри, там возле терема всадник какой-то круги нарезает, словно что-то выглядывает! Что лежишь, вставай давай и посмотри!

– А супруг твой Гаврила Константинович посмотреть не может? Да и чего ты тут раскричалась? Может, человек теремом нашим любуется!

– То-то и оно, боярин, теремом любуется – не к добру это! Иди глянь.